"попробуй..." - шепнула Мечта (с)
Фандом: Оксана Панкеева «Хроники странного королевства»
Автор: Tabiti
Соавтор: Elika
Главы 18, 19 написаны при участии Lake62
Название: Жизнь, сгоревшая в Огне
Главные герои: Диего в бытность свою Эль Драко
Категория: джен
Жанр: психология, ангст, экшен, драма
Рейтинг: R
Размер: макси...
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 1 и 2
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 3 - 5
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 6 - 8
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 9 - 12
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 13 - 16
17.
– И что мне с тобой делать? – знакомый укоризненный голос слышался глухо, как сквозь вату.
Диего застонал, перекатил голову по подушке и с трудом разлепил ресницы. И тут же зажмурился от резанувшего по глазам нестерпимо яркого света. Во рту пересохло, боль огненным обручем перехватывала грудь, не давая возможности вздохнуть. С губ помимо воли вновь сорвался стон.
– Потерпи, парень!
читать дальшеПотом он почувствовал, как кто-то приподнял его голову и поднёс ко рту кружку. Он сделал жадный глоток. Скривился и едва не выплюнул горькое питьё.
– Пей! – голос стал строже. – И не смей плеваться, если хочешь, чтобы тебе полегчало.
Бард послушно сделал ещё два глотка, закашлялся и с трудом поборол приступ тошноты.
– Теперь отдыхай. Скоро лекарство подействует, и тебе станет лучше.
Когда он в следующий раз пришёл в себя, то в большей степени почувствовал себя человеком, чем выжатой тряпкой. Диего осторожно приоткрыл глаза и огляделся. Увидел знакомые серые стены, маленькое зарешёченное оконце, занавешенное старой ветошью, и невесело усмехнулся. Он здесь чуть больше трёх лун, а уже который раз оказался в лазарете?
– Так и на тот свет отправиться недолго, – горько прохрипел он.
– И думать не смей! Я не ожидал, что тебя так легко сломить. Немедленно брось эти пораженческие мысли! – Фидель склонился над распростёртым на кровати бардом и укоризненно покачал головой.
– Слишком усиленно эти мысли в меня последнее время вбивали, – Эль Драко криво улыбнулся.
– Что с тобой, Диего, я не узнаю тебя, – доктор присел на краешек кровати.
– Я сам себя не узнаю. Что с Хоакином? – спросил бард без всякого перехода.
– У меня для тебя есть послание, – вместо ответа сказал Санадор. – Кое-кто справлялся о тебе.
– Фидель, не заговаривай мне зубы! Что с ним? – Диего приподнялся на локтях и в упор посмотрел на друга.
Доктор покусал губы и отвёл глаза.
– Говори же!
– Мальчик всё ещё очень плох, – наконец через силу вымолвил Санадор, вздохнул и мрачно добавил: – И что самое паршивое, он не борется. Я могу поддержать его тело, но мне не удаётся заставить его жить. Он угасает, Диего. Но тебя я им не отдам! И у меня для тебя есть сообщение от одного друга, – и добавил шёпотом: – Амарго.
Диего моргнул, дыхание на миг перехватило. Пару секунд спустя он медленно выдохнул и протянул:
– Нашёл всё-таки, – потом взгляд его затвердел, и бард выговорил, в упор глядя на Санадора: – Так вот, Фидель. Передай Амарго, что я… бесконечно ему благодарен за заботу, что я не сомневался в том, что он меня не оставит, но…
– Но? Диего, что это значит?
– А то и значит, что без Хоакина я никуда не пойду. Понятно? – жёстко бросил он.
– К твоему побегу почти всё готово. Человек… гном, который всё организовал…
– Я не брошу мальчишку, – перебил доктора бард. – Я ему обещал. А Амарго меня поймёт.
Когда к Санадору на следующий день пришёл Педасо д’Алькорно и заявил, что господин Груэсо требует, чтобы доктор немедленно отравил заключённого номер 1855 в барак, Фидель накинулся на начальника лагерной охраны почти с кулаками.
- … Так и передайте Груэсо, что я не нанимался в палачи. Для этой цели у него имеется Фероз и другие отморозки. Я доктор, ясно вам это? И я получил чёткие инструкции: бард Эль Драко должен оставаться живым. Я надеюсь, вам не нужно уточнять, кто уполномочен давать такие инструкции? Или вы сами желаете занять место в бараке? Если вы ещё раз только посмеете заикнуться о том, что я должен делать и чего не должен, вы очень сильно пожалеете об этом. Вы меня поняли, господин Педасо?
Тот мигнул поросячьими глазками, растерянно хлопнул губами и пробормотал:
- Я доложу начальнику лагеря, - развернулся на сто восемьдесят градусов и строевым шагом покинул лазарет.
Фидель с облегчением выдохнул и упал на стул. Что ж, по крайней мере, несколько дней он для Диего отвоевал. Груэсо не станет настаивать на том, чтобы вытащить полуживого пациента обратно в шахту и в этот барак, полный извращенцев. Приказ президента никто не отменял – непокорного барда требовалось сломать, а не убивать. Санадор покусал губы. То, что Диего не станет сейчас бежать, Фидель уже не сомневался. Он ещё пару раз попытался поговорить с бардом на эту тему, и всё, что получил – отборный трёхэтажный мат в свой адрес и обещание, что если он ещё раз заикнётся о побеге, вылетит за дверь.
- Заткнись, Фидель! Я тебе уже тысячу раз повторил, что без Хоакина никуда не пойду! Так и передай, мать его, Амарго. Я лучше сдохну здесь, чем брошу своего друга! Уяснил? – прошипел Диего, сжав кулаки. Он схватился за грудь и закашлялся.
- Успокойся, я всё понял, - Фидель с силой уложил его обратно в постель и добавил: - Ты должен поправляться.
- Я должен быть с Хоакином, - хрипло выдохнул бард.
- Ты останешься в постели, а к Хоакину пойду я. Сейчас тебе самому требуется сиделка, так что я тебя выпущу, как только окрепнешь.
- Пошёл ты к демонам!
Фидель невесело усмехнулся:
- Не сомневайся, именно это я и собираюсь сделать, как только проведаю мальчика.
Будь что будет, но он решил сегодня же поговорить с лагерным начальством о судьбе Эль Драко. Тем более, что оба, и Груэсо, и Мальвадо, вновь закрыли глаза на убийство. Это значит, что, возможно, только возможно, они получили ещё какой-то приказ о судьбе дель Кастельмарра. И может быть, их удастся убедить перевести Диего обратно в барак Абьесто. Там-то уж его никто не тронет. А иначе, рано или поздно, и скорее рано, великий бард превратится в мёртвого великого барда. Фидель тяжело вздохнул. Насчёт Мальвадо он был уверен – тот, всё-таки, вменяемый человек, а вот напыщенный болван Груэсо…
Услышав тихий стук в дверь, доктор едва не подпрыгнул.
- Кто это?
В дверях возник сначала длинный нос, а потом и вся несимпатичная физиономия посланника Амарго:
- Доктор, мне нужно с вами поговорить.
- Я вас слушаю, Агриппа, - сказал Санадор.
Гном плотно притворил дверь, прошёл на середину комнаты и, не дожидаясь приглашения, уселся на единственный в комнате стул. Фидель прислонился к дверному косяку и приготовился слушать.
- Как скоро Эль Драко будет в состоянии передвигаться самостоятельно? – спросил гоном, устремив пронзительный взгляд на доктора.
- То есть? – удивился доктор.
- Мне нужно знать, сколько времени понадобится вам на то, чтобы поставить его на ноги.
- Я думаю, не больше недели, - задумчиво проговорил Санадор.
- Неделя. – Агриппа стиснул подбородок. – Что ж, неделю можно подождать. Это не страшно. Время для побега ещё есть.
- Только…
- Что?
- Видите ли, боюсь, что и после того, как я выпишу его из лазарета, он не согласится бежать.
Гном удивлённо поднял брови:
- Почему вы в этом так уверены?
- Потому что я уже говорил с ним на эту тему. Дело в том, что здесь находится один человек, которого Диего ни за что не оставит. И он мне об этом уже неоднократно заявлял, причём в совершенно непечатных выражениях.
Агриппа нахмурился:
- У меня задание – забрать Эль Драко и вывезти его из страны.
- Он не уйдёт без Хоакина Боско. – покачал головой Фидель. – Этот мальчик стал ему близким другом. Но сейчас ему очень и очень плохо. Боюсь, что он не оправится через неделю. И, честно говоря, мне остаётся только уповать на чудо: я не знаю, что ещё сделать, чтобы Хоакин поправился.
Гном помолчал и мрачно сказал:
- Я могу ждать, самое большее, десять дней. Через две недели уходит корабль в Эгину. Эль Драко должен быть на этом корабле.
- И как вы себе это представляете? – Санадор невольно усмехнулся. – Он наотрез отказался уходить без Хоакина.
- В самом крайнем случае я уполномочен доставить его на этот корабль помимо его воли.
- Каким же образом?
- О, у меня есть свои секреты, - Агриппа растянул губы в улыбке. - Однако прибегать к крайним мерам было бы очень нежелательно. Я бы предпочёл, чтобы он последовал за мной добровольно. Поэтому, доктор Санадор, я прошу вас сделать всё возможное, чтобы к намеченному сроку Эль Драко был в состоянии это сделать.
- Я, конечно, постараюсь, но Диего упрям, как сотня ослов. И всё-таки, как насчёт мальчика?
- Я не против взять с собой ещё одного. Но, повторяю ещё раз: операция спланирована и тщательно подготовлена. Поэтому с… как, вы сказали, зовут этого мальчика?
- Хоакин Боско.
- Поэтому с Боско или без него, Эль Драко будет доставлен на корабль вовремя, а уже ваша задача позаботиться о том, чтобы на корабле оказался и Хоакин. – Агриппа вздохнул и добавил: - Мне бы не хотелось, чтобы после своего спасения дель Кастельмарра возненавидел Амарго. А я в любом случае выполню данный мне приказ.
***
- Опять вы? - скривился Груэсо, увидев Санадора на пороге своего кабинета. Он, как обычно, сидел в своём любимом кресле и рассеянно вертел в руках пустой бокал на изящной тонкой ножке.
Мальвадо, тоже как обычно, расположился напротив, и почему-то недовольно поглядывал на начальника.
- Да, опять я, - не смутился доктор. - И я не уйду отсюда до тех пор, пока вы не переведёте Диего обратно в барак Абьесто.
- Значит, вы нарушите свои должностные обязанности, потому что, пока вы будете прохлаждаться здесь, в лазарет выстроится длинная очередь, - парировал Груэсо.
- Неужели вы не понимаете? - с гневом и отчаянием заговорил Санадор. - Его же там убьют!
- Я распорядился не убивать, - ответил начальник лагеря и лениво потянулся за бутылкой эгинского.
- Вы распорядились? - Санадор задохнулся от возмущения. - Да вы хоть понимаете, как это происходит?! Вы видели, что осталось от того заключённого в туалете? Если кто-то из тех отморозков впадёт в состояние аффекта, никакие распоряжения не помогут!
Груэсо, хвала Небу, задумался, а потом повернулся к своему заместителю:
- Что скажешь?
- Я уже говорил, - пожал плечами тот. - Я согласен с доктором.
Санадор бросил на него благодарный взгляд и, к его удивлению, Мальвадо ответил едва заметным кивком.
- Хорошо, - нехотя буркнул Груэсо. - Я подумаю. А пока, доктор, вернитесь к своим непосредственным обязанностям. Да, и хочу вам сказать, - бросил он в спину уже повернувшемуся к двери Санадору, заставив того остановиться и обернуться, - что моё решение будет напрямую зависеть от того, насколько быстро вы поставите на ноги этого проклятого барда!
***
Из-за последнего замечания Груэсо доктору пришлось выписать Диего уже через четыре дня. Правда, тот уверял, что чувствует себя хорошо, но Санадор видел, что это далеко не так. Хотя больничные харчи всё же хорошо подкрепили пациента и придали ему сил.
Но самое главное, что после выписки из лазарета Эль Драко действительно перевели обратно в барак Абьесто. Начальник лагеря сдержал-таки слово.
А ещё через два дня, как всегда, ранним утром, в лагерь прибыл очередной этап. Заключённые только-только построились на поверку, и новички, оказавшись под прицелом сотен пар глаз, невольно сбились в кучку, оглядываясь кто хмуро, кто растерянно, кто испуганно. Встретившись глазами с одним из них, Диего вздрогнул, и оба застыли, не отрывая друг от друга взгляда. Антонио… Так вот где довелось встретиться!
В консерватории их называли «неразлучной пятёркой» – Эрнесто, Альберто, Луис, Диего и Антонио. Они дружили с первого курса и действительно почти не расставались. Особенно любили сидеть после занятий в кафе «Три струны», болтая о том о сём, в том числе и о политической ситуации в стране. Тогда у власти была Лига Закона и Порядка, и казалось, стоит её свергнуть, как в многострадальной Мистралии всё, наконец, наладится и начнётся нормальная жизнь. Кто бы знал, что всё так обернётся…
Диего вспомнил свою последнюю встречу с друзьями, их тогдашний разговор. Они тоже собирались эмигрировать, но не были уверены, что когда-либо вернутся. А он был уверен. Вот и вернулся… на свою голову.
А теперь оказалось, что вернулся и Антонио. Но наверняка совсем недавно, уже после его ареста. Иначе они бы непременно встретились раньше.
Зачем же он вернулся, когда всё уже было так очевидно? Надо обязательно с ним поговорить! В какой барак его определят? Если они окажутся в разных бараках, увидеться будет сложнее, но… Пусть его отправят куда угодно, только бы не к Азуло!
Тем временем новичков быстренько пересчитали, сверили со списком и погнали в сторону бараков. Прежде чем отвернуться, Антонио чуть заметно кивнул. Диего вздохнул, провожая его глазами. Как получилось, что его друг тоже оказался здесь? Как и он, как незадолго до него Сантьяго? Похоже, Гондрелло всерьёз взялся за бардов. И не просто за бардов, а за самых талантливых… Понял, что бездарь Морелли уже не помогает, и таким образом хочет подправить свою репутацию? Что же теперь будет? Власть хочет заставить бардов продавать Огонь. Что будет со страной?..
Надо как-то бежать отсюда. Теперь, когда и Антонио здесь, это должно получиться. В консерватории у них всегда всё получалось, значит, и теперь получится. А если они погибнут при попытке к бегству, то это лучше, чем жить в таком дерьме.
Как говориться, не прошло и трёх лет... Продолжение:
18.
Поговорить друзья смогли только вечером. Им повезло: Антонио поселили в барак Абьесто. Впрочем, было ли это везением? Или лагерные власти знали об их дружбе и надеялись таким образом повлиять на Эль Драко? Оба барда не могли не думать об этом.
– Зачем ты вернулся? – тихо спросил Диего, когда Антонио присел рядом с ним на его топчан.
– Тебя искал, – просто ответил друг. – До меня дошли слухи о твоём аресте…
– И только из-за этого ты приехал в Мистралию? – поразился Диего. – Когда здесь творится такое!..
– Что значит «только из-за этого»? – слегка обиженно пробурчал Антонио. – Ты мой друг. Я должен был всё выяснить.
Эль Драко вздохнул, понимая, что на месте Антонио поступил бы точно так же.
– Я же писал тебе, что у меня всё в порядке!
– Это было полгода назад, – парировал друг.
– Лучше бы ты меня не находил.
– Ничего, – ободряюще улыбнулся никогда не унывающий Антонио. – Теперь мы вместе, а значит, в два раза больше шансов выбраться отсюда.
– Может быть, ты и прав. Ладно, рассказывай, как тебя угораздило оказаться вместе со мной на нарах.
читать дальше– Да достал я слишком этих министерских ублюдков…
…После эмиграции Антонио с родителями несколько лет жил в Эгине. Какое-то время он работал, давал уроки музыки, потом даже начал гастролировать с концертами. Остальные их друзья – Луис, Эрнесто и Альберто – разъехались кто куда, и письма от них приходили редко. Насколько Антонио знал, они тоже колесили по миру в поисках мирной жизни и стабильного заработка. Потом он вернулся в Эгину, и тут до него дошли слухи об аресте Эль Драко. Первой мыслью Антонио было, что это ошибка. Ну какой из юного, но уже всемирно известного барда государственный преступник? Потом ему стали известны подробности насчёт гимна и вызова Диего в министерство изящных искусств, и холодная волна страха затопила душу: нет, не ошибка.
Не раздумывая и не поддаваясь на слёзные уговоры родителей, но клятвенно пообещав вернуться, он бросился в Мистралию.
Проведя всего день в Арборино, он узнал о подробностях ареста друга, просто поговорив с людьми на улицах: свидетелей, присутствовавших на последнем концерте Эль Драко, было много.
Антонио пошёл в министерство безопасности. Там с ним вежливо поговорили и приняли заявление, сказав, чтобы ждал ответа. Он несколько приободрился и побежал по знакомым, которые оставались в Мистралии. Встретился с одним однокурсником, и тот покрутил пальцем у виска, узнав, что приятель ходил в министерство. Сказал, чтобы никаких ответов тот не ждал, что они уже справлялись и им дали понять, чтобы не лезли не в свое дело, а то сами там окажутся. И что Антонио дурак, что оставил им заявление, теперь они и почерк подделают, и обвинят его в чём угодно и самого посадят. Антонио разозлился, обозвал приятеля трусом, но задумался и пошёл к Карлосу. Он в юности бывал на спектаклях молодого, но уже знаменитого режиссёра, многие студенты консерватории подрабатывали в массовке, в общем, Карлоса он знал. Застал он его пьяным в стельку – на работе, и попытался поговорить. Тот не очень-то узнал парня, но Антонио ему объяснил, кто он такой. И тогда Карлос сказал: мотай из этой страны, тут добра не будет, а то и тебя заставят во всяком дерьме участвовать. Или пропадёшь почём зря, как Эль Драко. И стал ругать сам себя, что уволил друга, когда надавили, а теперь его ещё и арестовали. Когда Антонио заикнулся, что он уже ходил в министерство, Карлос стал ругать уже его и советовать уезжать, пока не поздно. А другу, мол, не поможешь, политические оттуда не выходят. Антонио, однако, остался на спектакль, увидел нечто невразумительное, но зато прославляющее президента, и понял поведение Карлоса. Значит, и его ждёт что-то подобное? И его могут заставить сочинять и петь прославляющие президента песни? Нет, он не согласится! Но тогда действительно надо поскорее уезжать, бежать из страны. Иначе его тоже ожидает лагерь, как и Диего. Но уехать, ничего больше не сделав для друга, Антонио не мог. И на следующий день снова пошёл в министерство. На этот раз с ним поговорили жёстко.
– Не стоит вам, молодой человек, беспокоиться о государственном преступнике. Лучше подумайте о том, что сделать для Мистралии, как помочь стране вашим талантом.
«Как помочь Мистралии? Выгнать вас отсюда с вашим президентом!» – пронеслось в мыслях у Антонио. Но вслух он сказал:
– Прощайте! – и вышел прочь.
Он не подозревал, что министр, узнав о настойчивом посетителе, уже принял решение – отправить упрямого парня в лагерь к другу, пусть тот хорошо подумает, как ему следует поступить. Может быть, на этот раз Эль Драко сломается?
Поэтому Антонио не дали уехать. Впрочем, он и не собирался. Ему пришло в голову, что надо устроить Диего побег. Но как это сделать, с кем говорить? Антонио печально разглядывал студентов консерватории, заполнивших кафе «Три струны». Не к ним же обращаться? Нет, тут нужно искать людей поопытнее. За этими раздумьями Антонио не заметил, как к зданию кафе подкатил закрытый экипаж, и в зал вошли три человека в штатском. Он только услышал внезапно наступившую тишину, поднял глаза и увидел, как они приближаются к его столику.
– Господин Антонио Дельгадо?
– Да, это я, – ответил он, уже всё понимая, но ещё не веря.
– Вы арестованы. Извольте следовать за нами.
Антонио поднялся. Прыгнуть на них, повалить и бежать? Да нет, со всеми не справиться. А у них под плащами явно арбалеты проглядываются. Пристрелят, а может быть, ещё и кого-то из посетителей убьют. Он тоскливо огляделся и увидел в глазах студентов и гнев, и стыд, и бессилие. И сам почувствовал то же самое. Антонио бросил на столик несколько монет – плату за кофе – и молча вышел.
– И вот я здесь. Что будем делать?
– Попробуем бежать, – тихо произнёс Диего, и увидел, как в глазах друга мелькнула отчаянная надежда.
***
На другой день после смены Диего обратился к старшему по бараку:
– Я плохо себя чувствую. Мне нужно к врачу.
Абьесто хмуро посмотрел на него. Ему запретили трогать барда и велели следить, чтобы тот оставался живым и здоровым.
– Иди, только не задерживайся. Чтобы до отбоя был на месте!
– Что случилось? – обеспокоился Санадор, когда увидел Диего. – С тобой всё в порядке?
– Со мной в порядке, – отозвался тот. – Но в лагерь с очередным этапом прибыл мой друг, Антонио Дельгадо. Без него я тоже не уйду.
– Понятно, – кивнул Санадор. – Спорить с тобой, как я понимаю, бесполезно.
– Ещё бы, – буркнул Диего. – Как Хоакин?
– Вчера открыл глаза, когда я его кормил. Нет, не радуйся раньше времени, всё равно он очень плох. Нужна какая-то встряска…
– Так ведь побег подойдёт! – с надеждой сказал Диего. И тут же оглянулся. Но в лазарете, кроме них и Хоакина, никого не было.
– Надо надеяться, – вздохнул Санадор.
Возвращаясь в барак, Диего услышал позади шаги, оглянулся, и в свете масляных фонарей узнал своего врага – Фероза.
– Ну что, красавчик, – прошипел тот, приближаясь, – не ожидал? Сейчас мы с тобой зайдем за угол, вон туда, где порода сложена, и ты мне доставишь удовольствие. И не вздумай сопротивляться, а то и со вторым твоим дружком будет то же, что и с мальчишкой, – и потянул его к сараю, около которого был сложен небольшой террикон, точнее, горка породы высотой в полтора человеческих роста.
Диего почувствовал, как в нём поднимается волна холодной ярости.
Он, забыв о том, что Фероз может быть вооружён, схватил его за горло, прошипев в лицо:
– Это тебе за Хоакина!
Палач попытался вывернуться и подставил Диего подножку. Оба повалились на землю. Фероз сопротивлялся отчаянно, но Диего хорошо помнил отцовские уроки.
– Мы с тобой обладаем особой магией, – говорил когда-то мэтр Максимильяно, – и она даёт нам очень полезную возможность – умение хорошо драться. К этим приёмам способны только мы…
И сейчас Диего сумел обездвижить палача и одним движением сломал ему шею.
Он поднялся. Кажется, никто ничего не заметил. Здесь, в темноте, не светили фонари, и место для наблюдения с вышки было неудобным. А охранники, обходившие лагерь, тоже были далеко. Что ж… Пусть все будет, как будет, – решил Диего и направился к бараку.
Вскоре туда заглянул охранник, обменялся несколькими словами с Абьесто и вышел вместе с ним.
«Ну вот, началось, – решил Диего. – Теперь пятнадцатью ударами не отделаюсь».
Но Абьесто вернулся примерно через час и ничего не сказал. Ночь вообще прошла на редкость спокойно, вот только Диего никак не мог уснуть. А в это время в кабинете начальника лагеря шёл следующий разговор:
– Послушайте, убийство сотрудника лагеря – это смертная казнь или сто ударов, что тоже смерть. А Эль Драко должен остаться в живых. Убивать его нельзя.
– Но как мы объясним смерть Фероза, Мальвадо?
– Очень просто: несчастный случай. Скажем, что его завалило камнями, а зачем он туда сунулся – его дело.
– Но нам отвечать за него перед…
– Перед кем? Перед министром или перед советником? За взрослого человека мы не ответчики. Да и думаю, не так уж он нужен Блаю, иначе бы оставил его работать в Кастель Милагро.
Груэсо стукнул кулаком по столу.
– Проклятый упрямый мальчишка! Моя бы воля…
– Но он нужен властям больше, чем Фероз.
Так и получилось, что утренняя поверка прошла без особых событий, ведь сообщать о «несчастном случае» с Ферозом заключенным никто не стал. Позавтракав, все, как обычно, отправились в шахту.
***
Диего взмахивал киркой и вновь ударял ею по камню. Снова и снова. Движения, отработанные до автоматизма, не мешали думать и размышлять. И даже не отвлекали от мелодии, рождающейся в сознании. Восемь тактов и пауза. Вверх – вниз, вверх-вниз, и только каменная крошка летит во все стороны. А руки уже не так затекают к концу рабочей смены как раньше. Восемь тактов – пауза – восемь тактов…
Внезапно кто-то со всего размаха налетел на него, кирку вырвало из рук, острый край полоснул по ладони. Диего едва не потерял сознание, проехавшись спиной по стене. Но тут же вскочил на ноги, вскинув кулаки в защитной позиции. Кто бы ни была эта сволочь, он не позволит…
– Простите меня, – проскрипел хриплый гортанный голос. Маленький уродливый человечек неловко поднялся на ноги в нескольких шагах от него, скривил лицо в подобии жалкой улыбки. – Кажется, вы поранились. Я сожалею.
– Не стоит. Просто царапина, – выдохнул Эль Драко и сжал левую ладонь. Глубокий порез рассёк руку, и кровь уже закапала рабочую робу.
– Что тут произошло? – оба невольно вздрогнули, услышав повелительный голос. Быстрым шагом к ним приближался Абьесто. – Номер 1855! Номер 2957!
Диего стиснул зубы и выпрямился. Карлик рядом с ним тоже вытянулся в струнку. Абьесто смерил обоих пронзительным взглядом, увидел кровь и шагнул к Эль Драко.
– Что с рукой?
– Ничего.
– Я спросил: Что. У. Тебя. С рукой! – повысил голос Абьесто.
– Случайно поранился, – сквозь зубы выплюнул Диего.
– Немедленно отправляйся в лазарет.
Диего мигнул. Он не ослышался?
– Что?.. – Эль Драко уставился на старосту своего барака с выражением полного непонимания на лице.
– Ты ещё и оглох, что ли?! Убирайся в лазарет! Немедленно! – рявкнул Абьесто и добавил: – Не хватало ещё того, чтобы ты здесь загнулся от заражения крови. Похоже, что ты себе ещё и мозги тут отшиб. Кирку оставь.
Диего аккуратно положил инструмент на землю, повернулся и на деревянных ногах направился к выходу из шахты. Что произошло? Мир перевернулся?
Он прошёл мимо охранников и по пустому лагерю добрался до дома Санадора. Рабочая смена должна была закончиться только через три часа. Ни заключённых, ни надсмотрщиков сейчас на территории лагеря не было.
– Диего, наконец! – воскликнул Фидель с невероятным облегчением, как только Эль Драко переступил порог лазарета. – Давай руку, я обработаю рану.
– Фидель, объясни… – начал бард, но не договорил: – Антонио, кто посмел! – кинулся он к другу.
Тот сидел на табурете у стола с перекошенной физиономией и растерянно улыбался. Левый глаз совершенно заплыл, скула прибрела насыщенный лилово-фиолетовый оттенок, на подбородке красовалась здоровенная блямба.
– Не волнуйся, Диего, всё нормально, – прошамкал тот. Похоже, что и нескольких зубов его друг не досчитался.
– Не дёргайся, Диего, я должен обработать твой порез, а то, в самом деле, как бы заражения не было. В рану попали кусочки породы, – Санадор потянул его за руку.
– Фидель, я жду объяснений!
– Ты их получишь. Но чуть позже. Терпение, мой друг, – проговорил мягко доктор и плеснул антисептиком на ладонь барда. Эль Драко зашипел. – Подожди, я должен забинтовать. И ещё я хочу посмотреть твою голову…
– Фи-дель, – с расстановкой произнёс Диего.
Однако Санадор не успел ответить на его невысказанный вопрос. Дверь распахнулась, и на пороге возник его обидчик – карлик. Обвёл комнату цепким взглядом, накинул на дверь крючок, в одно мгновение оказался у окна, захлопнул ставни и удовлетворённо кивнул:
– Я вижу, все собрались. Доктор, мальчик готов?
– Насколько это возможно в его состоянии, да.
– Можно уходить.
– Кто вы такой? Я требую объяснений! – Диего начал закипать.
– Объяснения вы, маэстро, получите на той стороне. Наше время вышло. – Агриппа сдвинул брови и, повернулся к Антонио: – У Эль Драко повреждена рука, простите, маэстро, я был небрежен, – бросил гном через плечо и продолжал, не дав барду даже рта раскрыть, – поэтому ваша задача будет вместе с доктором транспортировать Хоакина Боско. Это вам, маэстро, – Агриппа сунул руку в карман и вытащил какой–то странный продолговатый предмет. Повернул рукоять – в глаза ударил яркий луч. – Это фонарь Вы будете идти впереди и освещать путь.
– Магический фонарь?
– Ммм… да, магический фонарь. Вы до сих пор здесь? – резко обернулся он к Антонио и Санадору.
Молодой бард, не задавая лишних вопросов, проворно вскочил на ноги и кинулся следом за Фиделем в соседнее помещение, где стояла кровать Хоакина. Ещё через пару минут они появились, таща мальчика заподруки. Хоакин выглядел ужасно. Хотя синяки практически сошли с его лица, но потухший взгляд и пергаментная бледность заставили сердце Эль Драко болезненно сжаться. Агриппа в это время, не теряя времени и не проронив ни слова, обшаривал пол, словно охотничий пёс, вынюхивая добычу.
– Ага! – воскликнул он. Вытащил из кармана нож и, пошарив по полу, сунул лезвие в невидимую щель. Напрягся, крякнул и вдруг отвалил тяжёлую квадратную крышку. Открылся тёмный проход, из которого пахнуло сыростью.
– Путь открыт, – махнул он рукой и скомандовал: – Сначала вы, маэстро Эль Драко, затем вы, молодой человек, и мальчик Боско. Страхуйте его. Вы замыкающий, дон Фидель.
– Но… Агриппа, я не собираюсь уходить. Моё место здесь, – начал было Санадор.
– Ваше место рядом с вашими пациентами! – резко оборвал его гном. – Это приказ! – и добавил чуть мягче, – Сопротивление не собирается отдавать вас на заклание, доктор.
– А вы, Агриппа?
– Я… должен прикрыть вас и замести следы. Не медлите!
– И всё-таки… – начал было Диего, но гном вновь резко оборвал его:
– Я, кажется, уже говорил вам, маэстро, все объяснения вы получите на той стороне! Времени нет. Спускайтесь в тоннель. В нём нет ответвлений, но, учитывая ваше истощённое состояние, я уж не говорю о Боско, полагаю, что вы проведёте в нём много времени, вероятно, около суток. Воду экономьте. И… обо мне не беспокойтесь.
Диего шагнул к гному и крепко стиснул широкую мозолистую ладонь:
– Спасибо, Агриппа. Надеюсь, у нас ещё будет время познакомиться ближе.
– Надеюсь, так и будет, маэстро. Идите.
Диего первым нырнул в черноту. Антонио поправил на боку торбу с флягой воды и хлебом и ухнул следом. Санадор осторожно спустил ему на руки Хоакина и наклонился над проёмом. Оглянулся в последний раз:
– До встречи, Агриппа! И спасибо вам за них.
– Не за что, дон Фидель. Прощайте.
А в следующую секунду их охватил полная тьма – гном опустил крышку люка. В тесном, два на три локтя в ширину и высоту туннеле, было тесно и сыро. А ещё откуда-то издали тянуло свежестью. Диего постарался поудобнее перехватить магический фонарь, и повернул его рукоять. Широкий луч света разорвал темноту.
– Ну что, двинули?
– Вперёд!
Глава написана Tabiti при участии Lake62
19.
Диего, пригибаясь, шёл по туннелю. Шея немного затекла — потолок был очень низкий, наверно, с его рост, четыре с половиной локтя. Он невольно качнул головой и почувствовал, как его слегка отросшие волосы касаются потолка. Да, туннель, конечно, строили гномы, им тут было просторнее, чем людям. И строили на совесть. Фонарь освещал гладкие, ровные стены, хорошо вытесанный пол, ровный потолок. Гномы всегда были прекрасными мастерами и уж под землей работали гораздо увереннее, чем люди. Однако с властями после многочисленных переворотов сотрудничали неохотно. Не зря ведь в лагерях заключенных заставляли работать в шахтах — гномы предпочитали вести дела с другими странами. Хотя и в Мистралии их оставалось ещё немало. Но по Агриппе видно, на чьей они стороне.
читать дальшеНо как же здесь всё же тихо. Для Диего, с его острым слухом, мир всегда звучал громче, чем для других. Тишина для других была полна звуками для него. И эти звуки сливались в единую мелодию, которая никогда не оставляла его. Здесь же эта мелодия была очень тихой. Он слышал шаги товарищей за спиной, их дыхание, но это и всё. Вдруг где-то далеко закапала вода, капля за каплей. Да, наверно, в этом туннеле гномьи мастера давно уже не бывали. Хотя Агриппа, конечно, всё осмотрел перед тем, как устроить побег.
— Привал, — скомандовал позади Фидель Санадор. Диего остановился, посветил фонарём назад и немного в сторону, чтобы не ослепить друзей.
Антонио и Фидель усадили у стенки Хоакина. Доктор взял из рук Антонио флягу с водой и стал осторожно поить мальчика. Тот глотнул.
— Здесь так свежо, просто удивительно, — заметил Антонио тем временем.
— Это гномы, — пожал плечами Диего.
— Да, гномы, они умеют, — вдруг раздался голос Хоакина. — У них хорошая вентиляция, я знаю.
Фидель замер с флягой в руке. Антонио вздрогнул. Диего же почувствовал, как у него упала с плеч не просто гора, а вся земля, нависавшая над ними.
Но первым опомнился доктор.
— А ты хорошо знаком с гномами? — поддержал он разговор, как будто ничего особенного не произошло.
— Да, они мне кое-что показали. Я опыты делал, мне сплав один был нужен. Искал… — мальчик запнулся, замолчал.
— Так тебе гномы помогли этот сплав достать? — спросил Диего и увидел, как Фидель одобрительно кивнул.
— Да, познакомился с одним гномом, он меня даже в гости позвал. Они там и объяснили, как у них всё устроено.
— Ты молодец, гномы мало кого к себе приглашают, — добавил Антонио.
— Им опыты мои понравились, а вот властям – нет. Решили, что я против них что-то замышляю… — И мальчик снова замолчал, блеск в его глазах угас.
— Вот гномы нам и помогли, — бодро заявил доктор. — Мы убежали.
— Я понял.
— Уедем из страны, поступишь в университет, — вмешался Диего. Он не помнил себя от радости, что Хоакин пришёл в себя.
— Нет, я воевать буду! — глаза Хоакина вновь сверкнули.
— Когда окрепнешь, всё решишь. — Пусть мальчик говорит что хочет, лишь бы не замолчал снова. — А пока тебе надо поесть.
Хоакин не возражал. Подкрепились и остальные беглецы и в приподнятом настроении двинулись дальше.
Агриппа был прав: туннель вёл прямо, без ответвлений, заблудиться было невозможно. Ещё два раза они останавливались, и снова делили между собой еду и хлеб. Запасов уже почти не оставалось, когда Диего осознал, что ставшая уже привычной тихая мелодия подземелья стала меняться. Он замедлил шаги.
— Слышите?
— Кажется, нет, нет, — раздались голоса. Диего невольно улыбнулся. «Кажется» произнес Антонио. Его слух был не таким острым, как у Эль Драко, но это был слух музыканта. «Как же я соскучился по гитаре!» — пришла внезапная мысль.
Друзья остановились. Диего снова прислушался.
— Да, похоже, мы скоро выберемся.
— Дай-ка я пройду вперёд, — внезапно сказал Антонио.
— Нет, идти придётся мне, — ухмыльнулся Диего. — Я всё равно раньше тебя всё услышу. И зашагал туда, откуда всё сильнее слышались звуки ветра, шелеста листвы, звуки свободы.
Путь постепенно шёл вверх. И через четверть часа ход вдруг упёрся в прочную дверь. Впрочем, она была приоткрыта, и сквозь щель пробивался дневной свет. Так вот почему всё так хорошо было слышно. Значит, их ждут. Но кто? Друзья, которых предупредил Агриппа? Или враги, которые могли добраться до них?
Диего загасил фонарь. Беглецы замерли, настороженно глядя на дверь. Теперь уже все ясно услышали шаги. Дверь скрипнула и стала медленно открываться. Ну что же, теперь обратного хода нет.
В подземелье вступил человек, прекрасно знакомый Диего.
— Дон Рауль?
— Меня зовут Амарго. Идёмте скорее, маэстро.
— Я не один.
— Вижу. Поторопитесь.
Беглецы один за другим выбрались на волю. Перед ними шумел ещё зелёной листвой осенний мистралийский лес. Впрочем, здесь мало какие деревья сбрасывают листву, это же не Поморье. Диего глубоко вздохнул. Песня сама просилась наружу, но надо было сдерживать себя.
— Привет, Диего! — внезапно услышал он.
— Хорхе! — удивился тот. — И ты здесь?
В школе они сидели с Хорхе за одной партой, а потом, уже в эмиграции, виделись несколько раз, когда Диего приезжал в Ортан на гастроли. Хорхе всё носился с проектом снабдить жилые дома в ортанской столице горячей водой.
— Да, вернулся пару лун назад и едва успел уйти от ареста.
— А теперь вместе с нами?
— Лучше бы с вами, да упёрся, как баран, — проворчал новоявленный Амарго. — Он прекрасный инженер, что ему в горах делать? Алхимики нам за границей нужны, а не в полевых отрядах!
Диего почувствовал, как подошедший Фидель как-то странно хмыкнул и тут же замолчал. Амарго тоже замолчал и внимательно посмотрел на доктора. Ясно, что эти двое друг друга узнали. Но ничего не сказали. Конечно, надо было соблюдать конспирацию.
Диего огляделся. Кроме Хорхе и Амарго, к ним подошли два вооружённых арбалетами парня, и явно ещё один или два прятались за деревьями.
— Маскируйте вход, — бросил Амарго, и его подчинённые стали высаживать прямо перед дверью заранее припасённую сосенку.
— А как же?... — начал было Диего, но Амарго прервал его:
— Он выберется другой дорогой. Идёмте!
Их убежище выросло перед ними внезапно. Они подошли к небольшому холму, и вдруг оказалось, что это хорошо замаскированный дом, окружённый живой изгородью. Охранники тоже появились внезапно. Диего невольно вздрогнул. Нет, это не лагерь, это свобода, это защита.
Во дворе под навесом стояла пара лошадей, а рядом — небольшой фургон.
— Располагайтесь, отдыхайте, завтра поедем дальше.
Когда беглецы уже сидели за столом в довольно просторной комнате и наслаждались сытным обедом, Диего спросил:
— А как же через этот ход никто раньше не бежал? Фидель, ты не знал про него?
— Нет, Агриппа преподнёс мне сюрприз, признаюсь. Он мало рассказывал. Но у нас говорили, что на месте лагеря когда-то были шахты, где трудились гномы одного из кланов. А потом гномы оттуда ушли, тщательно замуровав все выходы.
— Получается, что не все, — хмыкнул Диего. — Хорхе, а ты куда?
— Я сейчас, — таинственно улыбнулся тот и вышел из комнаты, а когда пару минут спустя вернулся, в руках у него была гитара.
— Ты извини, она плохо настроена, у нас в отряде на ней все подряд играют.
Диего молча принял у него из рук инструмент. Коснулся струн. Гитара была, действительно, старенькая и расстроенная. Но это было совершенно не важно. Он подтянул одну струну, другую, прислушался, снова пробежался по струнам… Вот так, так лучше, так совсем хорошо. Сейчас…
Как же давно он не держал в руках гитару, не обнимал женщину… Перед глазами вдруг встала Патриция, какой он её видел за день до своего ареста. Волна чёрных волос, окутавшая идеальную фигуру, смуглая гладкая кожа, глубокие тёмные глаза.
И под пальцами почти непроизвольно возникла мелодия той песни, которую он не раз исполнял в городах континента, песни, которую, однако, он сочинил задолго до встречи с Патрицией.
— Любовь небесная, — сказал Санадор негромко.
— Диего, ты споёшь? — а это уже Хоакин.
— А никто не услышит? — Антонио осторожничает.
— Здесь звукоизоляция. Магическая, — а это уже Амарго. Интересно, где они здесь мага-то нашли?
Диего поднял голову.
И в маленьком доме в глухом лесу зазвучала песня.
Когда он закончил петь и услышал аплодисменты, то на миг ему показалось, что не было никакого ареста, никакого лагеря, что он просто спел в кругу друзей, и завтра у него концерт…
Он обвёл глазами окружающих и улыбнулся.
— Диего, ты непременно должен дать концерт в Эгине, — сказал Хорхе.
— Мы едем в Эгину?
— Да, уже всё договорено. А мы вас проводим и обратно.
— В Зелёные горы? А почему мы не с вами и через границу в Ортан? Хотя… — и Диего глянул на Хоакина, который явно ещё не набрался сил для дальнего похода.
— Потому что до гор больше десяти дней добираться, а до побережья — пять,— проворчал Амарго. И через горы большой толпой идти опасно. Думаешь, вас таких только пятеро?
— Четверо! — вскинулся Хорхе. Я с вами в горы вернусь, воевать!
— Ты полезнее в Ортане, — твёрдо сказал Амарго. — Я и так жалею, что разрешил тебе отправиться сюда. Хотя из арбалета ты стреляешь неплохо.
— А запасного арбалета у вас нет? Или пистолета? — Диего вспомнил, как отец учил его стрелять, и вдруг ему захотелось почувствовать в руках арбалет, почти как гитару.
— Нет, ещё не хватало тебе самого себя охранять, — буркнул Амарго.
— Может быть, и ножей нет? — съязвил Диего.
— Ножи есть.
И Амарго полез в ящик, стоящий рядом со столом. Диего, доктор и Антонио получили личное оружие.
— А мне? — с обидой спросил Хоакин.
Доктор Санадор внимательно посмотрел на мальчика и одобрительно кивнул.
— Тебя тоже без ножа не оставят, верно, дон Амарго?
— Товарищ Амарго, — поправил тот и вручил Хоакину нож. Тот как-то даже приосанился. Да, мальчик явно пришёл в себя. И собирается жить. Действительно, как же мистралийцу без ножа!
Диего примерился к своему оружию. Как и всякого мистралийского мальчика, его учили драться на ножах. Правда, отец был в этом не так силён, как в стрельбе, и нанял хорошего мастера. Тот говорил, что его ученик имеет врождённый дар в метании всяких предметов. Диего надеялся, что не разучился это делать.
Он поймал взгляд Хорхе.
— Хочешь посоревноваться? — подмигнул тот.
— Давай!
— Стойте! — скомандовал Амарго. — Нечего лишний раз выходить. К тому же уже темнеет. — И тут же проворчал: — Завтра с утра перед отъездом посоревнуетесь.
Диего недовольно кивнул. Он хотел было сказать, что в темноте видит лучше многих, но подумал, что пользоваться подобным преимуществом нечестно. Снова взялся за гитару, и настроение сразу же поднялось. Теперь всё будет хорошо, просто не может быть по-другому.
Утром он проснулся от какого-то шороха.
— Хоакин?
— Я тут мел нашёл, — шёпотом произнёс мальчик.
— Мел? А зачем?
— Мишени рисовать. Я тоже хочу попробовать.
— Это ты здорово придумал, — Диего обрадовался не столько предстоящему развлечению, сколько настроению Хоакина.
После завтрака все вышли во двор, где Хоакин уже успел нарисовать мишени на деревьях.
— Кто первый?
— Я, — внезапно сказал Амарго и без разговоров метнул два ножа в обе мишени. А потом выдернул их, отвернулся и пошёл вдоль дома, проверяя посты и внимательно наблюдая за лесом.
— В центр! — объявил Хоакин, с восхищением посмотрев вслед командиру отряда.
Мальчик взялся за нож, размахнулся и… мимо!
— Я ещё раз! — он снова прицелился, и нож вонзился рядом с серединой мишени.
— Молодец, — ободряюще кивнул Диего. — Теперь я.
Он снова, как и вчера, примерил нож на ладони, метнул…
— В середину! — воскликнул Хоакин.
Диего подобрал нож и метнул во вторую мишень. Снова в яблочко.
Не подкачал и Хорхе. Один раз он попал в центр мишени, другой раз — рядом.
— Прекрасные броски! — одобрил Санадор.
— А ты, Фидель?
Тот усмехнулся и достал нож. Ловкий бросок — и нож вонзился в середину мишени.
— Рука врача должна быть твёрдой, а глаз — острым, — спокойно заявил он и слегка улыбнулся.
— Как и рука музыканта, — с некоторым вызовом заявил Антонио и тоже сделал бросок. Нож вонзился буквально на полпальца от центра мишени.
— Так, собираемся! — раздался позади голос Амарго. Рядом с ним стоял Агриппа, внимательно рассматривая всю компанию.
— Вижу, что все вооружены и готовы к возможным неприятностям.
— Нас ищут, — понимающе кивнул Фидель.
— Да, доктор. Но пока что мне удалось направить их в другую сторону. В лагере решили, что вы отправились в Зелёные горы, а не на побережье. Но следует поторопиться, они могут добраться и туда.
— Благодарю, — отозвался Амарго. — Ну, в путь!
Первые два дня прошли спокойно. Особенно когда они выбрались на тракт, где подобные фургоны встречались.
— А здесь оживлённо, — заметил Фидель, глядя в небольшое окошко. — Почти как раньше.
— Вот именно что почти, — невесело сказал Агриппа. — Раньше по этой дороге везли товары от гномов, сейчас нередко — из лагерей. Но и купеческие повозки с зерном, конечно, встречаются.
— А что вон в том фургоне, металлическом, круглом? — заинтересовался вдруг Антонио.
— Нефть, — на этот раз отозвался Амарго и нахмурился.
— Нефть? Это из которой масло добывают и керосин для ламп делают?
— Да из неё не только керосин можно делать. Что-то слишком много нефти сейчас закупают. Не нравится мне это. Хотя и интересно. Очень интересно.
— Думаю, нас ожидают большие перемены, — сказал Агриппа. — Люди пытаются заменить гномов. Не знаю, что из этого выйдет.
— Люди на многое способны, — усмехнулся Амарго, и они с гномом понимающе переглянулись.
Назавтра они свернули на более узкую дорогу.
— Лучше всё же не рисковать и не ехать прямо в столицу. Мы должны остановиться немного южнее, — объяснил он.
До побережья оставался день пути, когда выяснилось, что риск всё-таки был.
Дорога была почти пустынна, когда навстречу выехал вооружённый отряд из десятка человек. Вот они остановили едущий впереди фургон и стали проверять документы.
— Поворачиваем? — спросил Санадор. — Или разбегаемся?
— Поздно, — мрачно отозвался Амарго. — Они сразу поймут, что мы те, кого они ищут. Нас слишком хорошо видно. А так могут документы сработать. Если нет — придётся драться.
— Беглецам надо так или иначе уходить, а мы прикроем, — заявил Хорхе.
— По кустам прятаться не буду, — отозвался Диего.
Тем временем фургон впереди тронулся, а всадники направились прямо к ним.
Пришлось остановиться и выйти. К ним подошли двое. Командир отряда и… Абьесто!
Их глаза на мгновение встретились.
— Это они, командор.
— Брать живым!
То, что началось следом, Диего потом вспоминал по кусочкам.
Вот он бросает нож в лицо старшего по бараку, а вот Амарго молча прыгает на командира отряда. Рядом кто-то вскрикивает. Хорхе!
Стражники укрылись в кустах и бьют из арбалетов.
«Что же они приказ не выполняют? Велено же брать живыми! Нет, живым! Значит, только меня? Меня одного?»
Диего прыгнул вперёд, заслоняя собой товарищей.
— Назад! — проорал Амарго.
— Тихо! — крикнул он в ответ и прислушался. Шорох перезаряжаемого арбалета. Он вырвал нож у растерявшегося на миг Антонио и метнул прямо на звук. Из кустов послышался вскрик.
Попал!
Он обернулся и увидел, как Санадор прямо на дороге перетягивает Хорхе раненое плечо, а рядом валяется арбалет.
Диего почти неосознанно подобрал оружие, которое удобно и легко легло ему в руки.
— Где болты?
— Здесь! — Хорхе повернулся, почти выворачиваясь из рук Фиделя, и показал сумку на боку.
— Не шевелись! — рявкнул доктор неузнаваемым голосом.
Диего открыл сумку, вытащил болт, прицелился. И высунувшийся на свою голову стражник свалился замертво.
Вдруг всё закончилось. За эти минуты бойцы с Зелёных гор тоже даром времени не теряли. Амарго молча добил последнего противника и кивнул своим ребятам. Те быстро оттащили убитых подальше от дороги.
Диего же бросился к Хорхе.
— Ты как?
— Жить буду, — через силу улыбнулся тот.
— Да, ранение сквозное, лёгкое, повезло. Но полечиться придётся, — добавил Санадор.
Подошёл Амарго, и когда только успел!
— Поедешь в Эгину долечиваться.
— Да с такими ранами в строй быстро возвращаются!
— Препираться с командиром? Нет, бойца из тебя не выйдет. Выполняй приказ!
— Слушаюсь, — морщась, пробурчал Хорхе.
На другой день после этой стычки Диего первым услышал шум моря. В голове у него сразу же заиграла музыка. Записать бы… Жаль, бумаги нет. Но ничего, это всё поправимо. Он запомнит.
— Мы уже скоро будем на месте? Море близко.
— Скоро, сегодня должны добраться, — кивнул Амарго.
Людей на дороге прибавилось. Вскоре лес закончился, и перед ними открылась морская гладь. По правую руку, совсем, казалось, недалеко, виднелись столичные предместья. «Ведь там, в городе, Патриция!» — внезапно подумал он. Тоскует ли она по нему, ждёт ли? Его бросило в жар — так захотелось её увидеть, обнять. Может быть, он успеет к ней, может быть, уговорит уехать вместе?
Фургон остановился у небольшой уединённой усадьбы. Оглядевшись, Диего увидел скрывающуюся за прибрежными скалами бухту.
Амарго и Агриппа выглядели недовольными.
— Корабля ещё нет. Придётся ждать, — сказал командир отряда. — Вылезайте и быстро в дом!
А затем тихо добавил:
— Агриппа, жду вас сегодня с новостями.
Тот кивнул.
Проходя через сад, Диего услышал скрип колёс — их фургон тронулся.
Хозяин, вышедший им навстречу, был деловым и собранным.
— Приветствую вас, товарищ Амарго.
— Добрый день, дон Луис. Когда корабль?
— Сегодня прилетел почтовый голубь. Корабль будет через два дня. Прошу вас, господа, проходите.
Гости оказались в обширной гостиной-библиотеке, одну из стен которой занимали книжные полки. Хозяин нажал на какой-то неприметный рычаг, и они поехали в сторону, открывая длинный коридор, куда выходили двери четырёх комнат. Коридор оказался пуст, но за дверями явно были люди — Диего хорошо слышал их дыхание, слышал даже, как они замерли настороженно.
— Вот ваша комната, — нарочито громко сказал хозяин. Ясно, успокаивает остальных беженцев. За соседней дверью кто-то облегчённо вздохнул.
В комнате сидели пятеро парней, один из которых явно узнал Диего.
— Маэстро! Так вы сбежали от них! — и поспешил пояснить: — Меня зовут Альберто, я был на вашем последнем концерте.
— Рад познакомиться, — Диего пожал ему руку. — Вы, я вижу, алхимик, Луч у вас сильный.
— Со мной можно и на «ты», — немного смутился Альберто. — Да, они хотели заставить меня на них работать. А как вы увидели Луч?
— Я могу видеть, есть Сила, — улыбнулся Диего. — И со мной тоже можно на «ты», даже нужно.
— Прошу всех к столу, — объявил Луис.
За обедом, за длинным столом, собрались все беженцы. Диего, кроме своих товарищей, насчитал человек двадцать, в том числе четверых детей, жавшихся к своим матерям.
— Прошу извинить за тесноту, — церемонно объявил дон Луис. — Но через два дня вы все будете на борту и вскоре прибудете в Гелиополис.
— А вы? — осведомился Санадор.
— Я остаюсь здесь, — спокойно пожал плечами хозяин.
Острый слух Диего различил, что кто-то приближается к дому.
— Кто-то идёт, — настороженно сказал он.
Амарго выглянул в окно.
— Это Агриппа, — и быстро вышел. Вернулся он крайне недовольным.
— Я должен вас оставить. С вами будут трое моих бойцов, остальных забираю с собой. Всех прошу быть крайне осторожными и не покидать убежища до прихода корабля.
Потом поманил Диего за собой, закрыл за ними дверь и резко произнёс:
— Маэстро, к вам это относится в первую очередь. Вас слишком хорошо знают.
Диего кивнул, а сам легкомысленно подумал: «Ночью не узнают, лишь бы Агриппа ни о чём не догадался».
Несколько часов Диего с товарищами просидели в комнате. Было, действительно, тесновато и душновато, но, конечно, не так, как в бараке. Главное — они уже почти на свободе и скоро покинут страну. Но Патриция! Как же она? Желание увидеть её стало почти нестерпимым.
Когда стемнело, он решился. Дверь в гостиную была не заперта, а из соседней комнаты слышались голоса Агриппы и дона Луиса. Диего проскользнул мимо, выглянул во двор. За забором слышались шаги — это бойцы товарища Амарго охраняли их убежище.
Диего просто дождался, пока они завернут за угол, и, недолго думая, перемахнул через невысокий забор.
«Вернусь сюда завтра с Патрицей, и пусть Агриппа говорит, что хочет», — подумал он и решительно направился к городу. Осенью темнеет рано, так что ворота были ещё открыты, и довольно много людей спешили войти в столицу. Документы явно никто не проверял, ну и хорошо. Наверное, слух о гибели целого отряда, отправившегося на поиски беглецов, ещё не успел дойти до Арборино. Ребята Амарго хорошо всех спрятали.
Направляясь к Патриции, Диего вдруг подумал: «А если она переехала? Или просто где-то на вечеринке»? — но тут же решил, что всё равно её отыщет.
Постучав в дверь и услышав знакомый голос, он облегчённо вздохнул и негромко произнёс:
— Это я, Патриция, открой.
Дверь открылась, и девушка замерла на пороге, но в следующее мгновение уже повисла у него на шее, а затем потащила в комнаты.
—Ты сбежал? Я так скучала по тебе! Подожди, ты же наверно, голоден? Так исхудал… Погоди, я сейчас…
Диего, по правде говоря, голоден не был. Он истосковался по Патриции, по её телу, рукам, поцелуям. Но не отказываться же, когда девушка искренне хочет о нём позаботиться.
Они сидели за столом, Патриция подкладывала ему на тарелку всякие вкусности, подливала и подливала вино, заглядывая в глаза.
— Что же ты перенёс, милый? — на её ресницах показались слёзы. — Мы все так переживали за тебя, но ничего не могли сделать. Я даже хотела пойти пожаловаться в министерство, но меня отговорили.
Диего вздрогнул, представив Патрицию в лагере.
— Правильно отговорили! Этого только не хватало. Поедешь со мной?
Она, казалось, задумалась. Потом покачала головой.
— Нет, милый, здесь мне ничего не угрожает. Не бойся за меня.
Потянулась к нему, села на колени, обняла. Он прижал её к себе, чувствуя нахлынувшее желание. И забыл обо всём.
Поздно ночью, засыпая в объятиях Патриции, Диего чувствовал себя таким счастливым, как никогда раньше.
А на рассвете его разбудил сильный пинок ботинком под рёбра.
– А ну, поднимайся!
Ещё не успев ничего понять, грубо вырванный из сна, он распахнул глаза. В ту же секунду его вздёрнули на ноги и заломили за спину руки.
Тайная полиция?! Не может быть!
Окончательно проснувшись, он быстро обвёл взглядом комнату.
– Патриция?..
– Я здесь, милый, – мурлыкнул сзади чарующий женский голос.
Диего обернулся и встретился глазами с той, которую ещё совсем недавно держал в объятиях. Как раз перед тем, как заснуть. А она обнимала и целовала его...
Теперь же он стоял посреди комнаты с заломленными за спину руками, в окружении полицейских, а она, удобно расположившись в мягком кресле возле туалетного столика, считала золотые монеты.
– Патриция... – тихо повторил он, уже всё поняв, но отказываясь верить.
– Да, любимый? – с издёвкой откликнулась она, не прерывая своего приятного и увлекательного занятия.
– Как ты могла?..
Она небрежно дёрнула плечом:
– Легко!
– Легко? – потрясённо повторил Диего, как-то разом обвиснув в крепких руках полицейских, которые гнусно ухмылялись, слушая их диалог.
– Конечно, – Патриция пренебрежительно скривила пухлые губки. – Ты же беглый государственный преступник! Я получила за тебя пятьдесят золотых. И получу ещё по десять за каждого, кого ты сдашь на допросе. А это будет вполне приличная сумма, не находишь?
– Уверена? – уже почти спокойно проговорил молодой бард, и только боги знали, как далось ему это спокойствие.
– Ещё бы, – презрительно фыркнула Патриция. – В Кастель Милагро и мёртвый заговорит, не то, что ты!
Кастель Милагро… Значит, снова Блай. И теперь уж точно так легко не отделаться. Небо, за что?..
– Ну всё, довольно, – нетерпеливо оборвал их разговор командир патруля. – Отпустите его, пусть оденется.
Едва Диего натянул брошенные ночью на стул штаны и рубашку, как его снова крепко взяли под локти и толкнули к двери:
– Давай, шагай!
Он споткнулся, неуклюже дёрнувшись в руках полицейских, и услышал за спиной жестокий смех предавшей его возлюбленной, который больно резанул его по сердцу. Обернувшись, он посмотрел ей в глаза:
– Мы с тобой ещё встретимся, Патриция.
– Сомневаюсь, – всё ещё смеясь, ответила она и начала складывать золотые монеты в шкатулку. – Всё-таки, не зря я с тобой связалась, хоть что-то поимела. Правда, я рассчитывала на большее, гораздо большее. Очень жаль, что ты оказался круглым дураком. А ведь мог бы...
– Не мог, – резко перебил он. – Но тебе этого никогда не понять.
Она равнодушно пожала плечами и опять зазвенела монетами.
Уже на пороге Диего снова обернулся и повторил:
– Я вернусь, Патриция. Слышишь? Я вернусь!
– Буду ждать, – насмешливо улыбнулась она, и дверь захлопнулась.
Автор: Tabiti
Соавтор: Elika
Главы 18, 19 написаны при участии Lake62
Название: Жизнь, сгоревшая в Огне
Главные герои: Диего в бытность свою Эль Драко
Категория: джен
Жанр: психология, ангст, экшен, драма
Рейтинг: R
Размер: макси...
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 1 и 2
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 3 - 5
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 6 - 8
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 9 - 12
Жизнь, сгоревшая в Огне, главы 13 - 16
17.
– И что мне с тобой делать? – знакомый укоризненный голос слышался глухо, как сквозь вату.
Диего застонал, перекатил голову по подушке и с трудом разлепил ресницы. И тут же зажмурился от резанувшего по глазам нестерпимо яркого света. Во рту пересохло, боль огненным обручем перехватывала грудь, не давая возможности вздохнуть. С губ помимо воли вновь сорвался стон.
– Потерпи, парень!
читать дальшеПотом он почувствовал, как кто-то приподнял его голову и поднёс ко рту кружку. Он сделал жадный глоток. Скривился и едва не выплюнул горькое питьё.
– Пей! – голос стал строже. – И не смей плеваться, если хочешь, чтобы тебе полегчало.
Бард послушно сделал ещё два глотка, закашлялся и с трудом поборол приступ тошноты.
– Теперь отдыхай. Скоро лекарство подействует, и тебе станет лучше.
Когда он в следующий раз пришёл в себя, то в большей степени почувствовал себя человеком, чем выжатой тряпкой. Диего осторожно приоткрыл глаза и огляделся. Увидел знакомые серые стены, маленькое зарешёченное оконце, занавешенное старой ветошью, и невесело усмехнулся. Он здесь чуть больше трёх лун, а уже который раз оказался в лазарете?
– Так и на тот свет отправиться недолго, – горько прохрипел он.
– И думать не смей! Я не ожидал, что тебя так легко сломить. Немедленно брось эти пораженческие мысли! – Фидель склонился над распростёртым на кровати бардом и укоризненно покачал головой.
– Слишком усиленно эти мысли в меня последнее время вбивали, – Эль Драко криво улыбнулся.
– Что с тобой, Диего, я не узнаю тебя, – доктор присел на краешек кровати.
– Я сам себя не узнаю. Что с Хоакином? – спросил бард без всякого перехода.
– У меня для тебя есть послание, – вместо ответа сказал Санадор. – Кое-кто справлялся о тебе.
– Фидель, не заговаривай мне зубы! Что с ним? – Диего приподнялся на локтях и в упор посмотрел на друга.
Доктор покусал губы и отвёл глаза.
– Говори же!
– Мальчик всё ещё очень плох, – наконец через силу вымолвил Санадор, вздохнул и мрачно добавил: – И что самое паршивое, он не борется. Я могу поддержать его тело, но мне не удаётся заставить его жить. Он угасает, Диего. Но тебя я им не отдам! И у меня для тебя есть сообщение от одного друга, – и добавил шёпотом: – Амарго.
Диего моргнул, дыхание на миг перехватило. Пару секунд спустя он медленно выдохнул и протянул:
– Нашёл всё-таки, – потом взгляд его затвердел, и бард выговорил, в упор глядя на Санадора: – Так вот, Фидель. Передай Амарго, что я… бесконечно ему благодарен за заботу, что я не сомневался в том, что он меня не оставит, но…
– Но? Диего, что это значит?
– А то и значит, что без Хоакина я никуда не пойду. Понятно? – жёстко бросил он.
– К твоему побегу почти всё готово. Человек… гном, который всё организовал…
– Я не брошу мальчишку, – перебил доктора бард. – Я ему обещал. А Амарго меня поймёт.
Когда к Санадору на следующий день пришёл Педасо д’Алькорно и заявил, что господин Груэсо требует, чтобы доктор немедленно отравил заключённого номер 1855 в барак, Фидель накинулся на начальника лагерной охраны почти с кулаками.
- … Так и передайте Груэсо, что я не нанимался в палачи. Для этой цели у него имеется Фероз и другие отморозки. Я доктор, ясно вам это? И я получил чёткие инструкции: бард Эль Драко должен оставаться живым. Я надеюсь, вам не нужно уточнять, кто уполномочен давать такие инструкции? Или вы сами желаете занять место в бараке? Если вы ещё раз только посмеете заикнуться о том, что я должен делать и чего не должен, вы очень сильно пожалеете об этом. Вы меня поняли, господин Педасо?
Тот мигнул поросячьими глазками, растерянно хлопнул губами и пробормотал:
- Я доложу начальнику лагеря, - развернулся на сто восемьдесят градусов и строевым шагом покинул лазарет.
Фидель с облегчением выдохнул и упал на стул. Что ж, по крайней мере, несколько дней он для Диего отвоевал. Груэсо не станет настаивать на том, чтобы вытащить полуживого пациента обратно в шахту и в этот барак, полный извращенцев. Приказ президента никто не отменял – непокорного барда требовалось сломать, а не убивать. Санадор покусал губы. То, что Диего не станет сейчас бежать, Фидель уже не сомневался. Он ещё пару раз попытался поговорить с бардом на эту тему, и всё, что получил – отборный трёхэтажный мат в свой адрес и обещание, что если он ещё раз заикнётся о побеге, вылетит за дверь.
- Заткнись, Фидель! Я тебе уже тысячу раз повторил, что без Хоакина никуда не пойду! Так и передай, мать его, Амарго. Я лучше сдохну здесь, чем брошу своего друга! Уяснил? – прошипел Диего, сжав кулаки. Он схватился за грудь и закашлялся.
- Успокойся, я всё понял, - Фидель с силой уложил его обратно в постель и добавил: - Ты должен поправляться.
- Я должен быть с Хоакином, - хрипло выдохнул бард.
- Ты останешься в постели, а к Хоакину пойду я. Сейчас тебе самому требуется сиделка, так что я тебя выпущу, как только окрепнешь.
- Пошёл ты к демонам!
Фидель невесело усмехнулся:
- Не сомневайся, именно это я и собираюсь сделать, как только проведаю мальчика.
Будь что будет, но он решил сегодня же поговорить с лагерным начальством о судьбе Эль Драко. Тем более, что оба, и Груэсо, и Мальвадо, вновь закрыли глаза на убийство. Это значит, что, возможно, только возможно, они получили ещё какой-то приказ о судьбе дель Кастельмарра. И может быть, их удастся убедить перевести Диего обратно в барак Абьесто. Там-то уж его никто не тронет. А иначе, рано или поздно, и скорее рано, великий бард превратится в мёртвого великого барда. Фидель тяжело вздохнул. Насчёт Мальвадо он был уверен – тот, всё-таки, вменяемый человек, а вот напыщенный болван Груэсо…
Услышав тихий стук в дверь, доктор едва не подпрыгнул.
- Кто это?
В дверях возник сначала длинный нос, а потом и вся несимпатичная физиономия посланника Амарго:
- Доктор, мне нужно с вами поговорить.
- Я вас слушаю, Агриппа, - сказал Санадор.
Гном плотно притворил дверь, прошёл на середину комнаты и, не дожидаясь приглашения, уселся на единственный в комнате стул. Фидель прислонился к дверному косяку и приготовился слушать.
- Как скоро Эль Драко будет в состоянии передвигаться самостоятельно? – спросил гоном, устремив пронзительный взгляд на доктора.
- То есть? – удивился доктор.
- Мне нужно знать, сколько времени понадобится вам на то, чтобы поставить его на ноги.
- Я думаю, не больше недели, - задумчиво проговорил Санадор.
- Неделя. – Агриппа стиснул подбородок. – Что ж, неделю можно подождать. Это не страшно. Время для побега ещё есть.
- Только…
- Что?
- Видите ли, боюсь, что и после того, как я выпишу его из лазарета, он не согласится бежать.
Гном удивлённо поднял брови:
- Почему вы в этом так уверены?
- Потому что я уже говорил с ним на эту тему. Дело в том, что здесь находится один человек, которого Диего ни за что не оставит. И он мне об этом уже неоднократно заявлял, причём в совершенно непечатных выражениях.
Агриппа нахмурился:
- У меня задание – забрать Эль Драко и вывезти его из страны.
- Он не уйдёт без Хоакина Боско. – покачал головой Фидель. – Этот мальчик стал ему близким другом. Но сейчас ему очень и очень плохо. Боюсь, что он не оправится через неделю. И, честно говоря, мне остаётся только уповать на чудо: я не знаю, что ещё сделать, чтобы Хоакин поправился.
Гном помолчал и мрачно сказал:
- Я могу ждать, самое большее, десять дней. Через две недели уходит корабль в Эгину. Эль Драко должен быть на этом корабле.
- И как вы себе это представляете? – Санадор невольно усмехнулся. – Он наотрез отказался уходить без Хоакина.
- В самом крайнем случае я уполномочен доставить его на этот корабль помимо его воли.
- Каким же образом?
- О, у меня есть свои секреты, - Агриппа растянул губы в улыбке. - Однако прибегать к крайним мерам было бы очень нежелательно. Я бы предпочёл, чтобы он последовал за мной добровольно. Поэтому, доктор Санадор, я прошу вас сделать всё возможное, чтобы к намеченному сроку Эль Драко был в состоянии это сделать.
- Я, конечно, постараюсь, но Диего упрям, как сотня ослов. И всё-таки, как насчёт мальчика?
- Я не против взять с собой ещё одного. Но, повторяю ещё раз: операция спланирована и тщательно подготовлена. Поэтому с… как, вы сказали, зовут этого мальчика?
- Хоакин Боско.
- Поэтому с Боско или без него, Эль Драко будет доставлен на корабль вовремя, а уже ваша задача позаботиться о том, чтобы на корабле оказался и Хоакин. – Агриппа вздохнул и добавил: - Мне бы не хотелось, чтобы после своего спасения дель Кастельмарра возненавидел Амарго. А я в любом случае выполню данный мне приказ.
***
- Опять вы? - скривился Груэсо, увидев Санадора на пороге своего кабинета. Он, как обычно, сидел в своём любимом кресле и рассеянно вертел в руках пустой бокал на изящной тонкой ножке.
Мальвадо, тоже как обычно, расположился напротив, и почему-то недовольно поглядывал на начальника.
- Да, опять я, - не смутился доктор. - И я не уйду отсюда до тех пор, пока вы не переведёте Диего обратно в барак Абьесто.
- Значит, вы нарушите свои должностные обязанности, потому что, пока вы будете прохлаждаться здесь, в лазарет выстроится длинная очередь, - парировал Груэсо.
- Неужели вы не понимаете? - с гневом и отчаянием заговорил Санадор. - Его же там убьют!
- Я распорядился не убивать, - ответил начальник лагеря и лениво потянулся за бутылкой эгинского.
- Вы распорядились? - Санадор задохнулся от возмущения. - Да вы хоть понимаете, как это происходит?! Вы видели, что осталось от того заключённого в туалете? Если кто-то из тех отморозков впадёт в состояние аффекта, никакие распоряжения не помогут!
Груэсо, хвала Небу, задумался, а потом повернулся к своему заместителю:
- Что скажешь?
- Я уже говорил, - пожал плечами тот. - Я согласен с доктором.
Санадор бросил на него благодарный взгляд и, к его удивлению, Мальвадо ответил едва заметным кивком.
- Хорошо, - нехотя буркнул Груэсо. - Я подумаю. А пока, доктор, вернитесь к своим непосредственным обязанностям. Да, и хочу вам сказать, - бросил он в спину уже повернувшемуся к двери Санадору, заставив того остановиться и обернуться, - что моё решение будет напрямую зависеть от того, насколько быстро вы поставите на ноги этого проклятого барда!
***
Из-за последнего замечания Груэсо доктору пришлось выписать Диего уже через четыре дня. Правда, тот уверял, что чувствует себя хорошо, но Санадор видел, что это далеко не так. Хотя больничные харчи всё же хорошо подкрепили пациента и придали ему сил.
Но самое главное, что после выписки из лазарета Эль Драко действительно перевели обратно в барак Абьесто. Начальник лагеря сдержал-таки слово.
А ещё через два дня, как всегда, ранним утром, в лагерь прибыл очередной этап. Заключённые только-только построились на поверку, и новички, оказавшись под прицелом сотен пар глаз, невольно сбились в кучку, оглядываясь кто хмуро, кто растерянно, кто испуганно. Встретившись глазами с одним из них, Диего вздрогнул, и оба застыли, не отрывая друг от друга взгляда. Антонио… Так вот где довелось встретиться!
В консерватории их называли «неразлучной пятёркой» – Эрнесто, Альберто, Луис, Диего и Антонио. Они дружили с первого курса и действительно почти не расставались. Особенно любили сидеть после занятий в кафе «Три струны», болтая о том о сём, в том числе и о политической ситуации в стране. Тогда у власти была Лига Закона и Порядка, и казалось, стоит её свергнуть, как в многострадальной Мистралии всё, наконец, наладится и начнётся нормальная жизнь. Кто бы знал, что всё так обернётся…
Диего вспомнил свою последнюю встречу с друзьями, их тогдашний разговор. Они тоже собирались эмигрировать, но не были уверены, что когда-либо вернутся. А он был уверен. Вот и вернулся… на свою голову.
А теперь оказалось, что вернулся и Антонио. Но наверняка совсем недавно, уже после его ареста. Иначе они бы непременно встретились раньше.
Зачем же он вернулся, когда всё уже было так очевидно? Надо обязательно с ним поговорить! В какой барак его определят? Если они окажутся в разных бараках, увидеться будет сложнее, но… Пусть его отправят куда угодно, только бы не к Азуло!
Тем временем новичков быстренько пересчитали, сверили со списком и погнали в сторону бараков. Прежде чем отвернуться, Антонио чуть заметно кивнул. Диего вздохнул, провожая его глазами. Как получилось, что его друг тоже оказался здесь? Как и он, как незадолго до него Сантьяго? Похоже, Гондрелло всерьёз взялся за бардов. И не просто за бардов, а за самых талантливых… Понял, что бездарь Морелли уже не помогает, и таким образом хочет подправить свою репутацию? Что же теперь будет? Власть хочет заставить бардов продавать Огонь. Что будет со страной?..
Надо как-то бежать отсюда. Теперь, когда и Антонио здесь, это должно получиться. В консерватории у них всегда всё получалось, значит, и теперь получится. А если они погибнут при попытке к бегству, то это лучше, чем жить в таком дерьме.
Как говориться, не прошло и трёх лет... Продолжение:
18.
Поговорить друзья смогли только вечером. Им повезло: Антонио поселили в барак Абьесто. Впрочем, было ли это везением? Или лагерные власти знали об их дружбе и надеялись таким образом повлиять на Эль Драко? Оба барда не могли не думать об этом.
– Зачем ты вернулся? – тихо спросил Диего, когда Антонио присел рядом с ним на его топчан.
– Тебя искал, – просто ответил друг. – До меня дошли слухи о твоём аресте…
– И только из-за этого ты приехал в Мистралию? – поразился Диего. – Когда здесь творится такое!..
– Что значит «только из-за этого»? – слегка обиженно пробурчал Антонио. – Ты мой друг. Я должен был всё выяснить.
Эль Драко вздохнул, понимая, что на месте Антонио поступил бы точно так же.
– Я же писал тебе, что у меня всё в порядке!
– Это было полгода назад, – парировал друг.
– Лучше бы ты меня не находил.
– Ничего, – ободряюще улыбнулся никогда не унывающий Антонио. – Теперь мы вместе, а значит, в два раза больше шансов выбраться отсюда.
– Может быть, ты и прав. Ладно, рассказывай, как тебя угораздило оказаться вместе со мной на нарах.
читать дальше– Да достал я слишком этих министерских ублюдков…
…После эмиграции Антонио с родителями несколько лет жил в Эгине. Какое-то время он работал, давал уроки музыки, потом даже начал гастролировать с концертами. Остальные их друзья – Луис, Эрнесто и Альберто – разъехались кто куда, и письма от них приходили редко. Насколько Антонио знал, они тоже колесили по миру в поисках мирной жизни и стабильного заработка. Потом он вернулся в Эгину, и тут до него дошли слухи об аресте Эль Драко. Первой мыслью Антонио было, что это ошибка. Ну какой из юного, но уже всемирно известного барда государственный преступник? Потом ему стали известны подробности насчёт гимна и вызова Диего в министерство изящных искусств, и холодная волна страха затопила душу: нет, не ошибка.
Не раздумывая и не поддаваясь на слёзные уговоры родителей, но клятвенно пообещав вернуться, он бросился в Мистралию.
Проведя всего день в Арборино, он узнал о подробностях ареста друга, просто поговорив с людьми на улицах: свидетелей, присутствовавших на последнем концерте Эль Драко, было много.
Антонио пошёл в министерство безопасности. Там с ним вежливо поговорили и приняли заявление, сказав, чтобы ждал ответа. Он несколько приободрился и побежал по знакомым, которые оставались в Мистралии. Встретился с одним однокурсником, и тот покрутил пальцем у виска, узнав, что приятель ходил в министерство. Сказал, чтобы никаких ответов тот не ждал, что они уже справлялись и им дали понять, чтобы не лезли не в свое дело, а то сами там окажутся. И что Антонио дурак, что оставил им заявление, теперь они и почерк подделают, и обвинят его в чём угодно и самого посадят. Антонио разозлился, обозвал приятеля трусом, но задумался и пошёл к Карлосу. Он в юности бывал на спектаклях молодого, но уже знаменитого режиссёра, многие студенты консерватории подрабатывали в массовке, в общем, Карлоса он знал. Застал он его пьяным в стельку – на работе, и попытался поговорить. Тот не очень-то узнал парня, но Антонио ему объяснил, кто он такой. И тогда Карлос сказал: мотай из этой страны, тут добра не будет, а то и тебя заставят во всяком дерьме участвовать. Или пропадёшь почём зря, как Эль Драко. И стал ругать сам себя, что уволил друга, когда надавили, а теперь его ещё и арестовали. Когда Антонио заикнулся, что он уже ходил в министерство, Карлос стал ругать уже его и советовать уезжать, пока не поздно. А другу, мол, не поможешь, политические оттуда не выходят. Антонио, однако, остался на спектакль, увидел нечто невразумительное, но зато прославляющее президента, и понял поведение Карлоса. Значит, и его ждёт что-то подобное? И его могут заставить сочинять и петь прославляющие президента песни? Нет, он не согласится! Но тогда действительно надо поскорее уезжать, бежать из страны. Иначе его тоже ожидает лагерь, как и Диего. Но уехать, ничего больше не сделав для друга, Антонио не мог. И на следующий день снова пошёл в министерство. На этот раз с ним поговорили жёстко.
– Не стоит вам, молодой человек, беспокоиться о государственном преступнике. Лучше подумайте о том, что сделать для Мистралии, как помочь стране вашим талантом.
«Как помочь Мистралии? Выгнать вас отсюда с вашим президентом!» – пронеслось в мыслях у Антонио. Но вслух он сказал:
– Прощайте! – и вышел прочь.
Он не подозревал, что министр, узнав о настойчивом посетителе, уже принял решение – отправить упрямого парня в лагерь к другу, пусть тот хорошо подумает, как ему следует поступить. Может быть, на этот раз Эль Драко сломается?
Поэтому Антонио не дали уехать. Впрочем, он и не собирался. Ему пришло в голову, что надо устроить Диего побег. Но как это сделать, с кем говорить? Антонио печально разглядывал студентов консерватории, заполнивших кафе «Три струны». Не к ним же обращаться? Нет, тут нужно искать людей поопытнее. За этими раздумьями Антонио не заметил, как к зданию кафе подкатил закрытый экипаж, и в зал вошли три человека в штатском. Он только услышал внезапно наступившую тишину, поднял глаза и увидел, как они приближаются к его столику.
– Господин Антонио Дельгадо?
– Да, это я, – ответил он, уже всё понимая, но ещё не веря.
– Вы арестованы. Извольте следовать за нами.
Антонио поднялся. Прыгнуть на них, повалить и бежать? Да нет, со всеми не справиться. А у них под плащами явно арбалеты проглядываются. Пристрелят, а может быть, ещё и кого-то из посетителей убьют. Он тоскливо огляделся и увидел в глазах студентов и гнев, и стыд, и бессилие. И сам почувствовал то же самое. Антонио бросил на столик несколько монет – плату за кофе – и молча вышел.
– И вот я здесь. Что будем делать?
– Попробуем бежать, – тихо произнёс Диего, и увидел, как в глазах друга мелькнула отчаянная надежда.
***
На другой день после смены Диего обратился к старшему по бараку:
– Я плохо себя чувствую. Мне нужно к врачу.
Абьесто хмуро посмотрел на него. Ему запретили трогать барда и велели следить, чтобы тот оставался живым и здоровым.
– Иди, только не задерживайся. Чтобы до отбоя был на месте!
– Что случилось? – обеспокоился Санадор, когда увидел Диего. – С тобой всё в порядке?
– Со мной в порядке, – отозвался тот. – Но в лагерь с очередным этапом прибыл мой друг, Антонио Дельгадо. Без него я тоже не уйду.
– Понятно, – кивнул Санадор. – Спорить с тобой, как я понимаю, бесполезно.
– Ещё бы, – буркнул Диего. – Как Хоакин?
– Вчера открыл глаза, когда я его кормил. Нет, не радуйся раньше времени, всё равно он очень плох. Нужна какая-то встряска…
– Так ведь побег подойдёт! – с надеждой сказал Диего. И тут же оглянулся. Но в лазарете, кроме них и Хоакина, никого не было.
– Надо надеяться, – вздохнул Санадор.
Возвращаясь в барак, Диего услышал позади шаги, оглянулся, и в свете масляных фонарей узнал своего врага – Фероза.
– Ну что, красавчик, – прошипел тот, приближаясь, – не ожидал? Сейчас мы с тобой зайдем за угол, вон туда, где порода сложена, и ты мне доставишь удовольствие. И не вздумай сопротивляться, а то и со вторым твоим дружком будет то же, что и с мальчишкой, – и потянул его к сараю, около которого был сложен небольшой террикон, точнее, горка породы высотой в полтора человеческих роста.
Диего почувствовал, как в нём поднимается волна холодной ярости.
Он, забыв о том, что Фероз может быть вооружён, схватил его за горло, прошипев в лицо:
– Это тебе за Хоакина!
Палач попытался вывернуться и подставил Диего подножку. Оба повалились на землю. Фероз сопротивлялся отчаянно, но Диего хорошо помнил отцовские уроки.
– Мы с тобой обладаем особой магией, – говорил когда-то мэтр Максимильяно, – и она даёт нам очень полезную возможность – умение хорошо драться. К этим приёмам способны только мы…
И сейчас Диего сумел обездвижить палача и одним движением сломал ему шею.
Он поднялся. Кажется, никто ничего не заметил. Здесь, в темноте, не светили фонари, и место для наблюдения с вышки было неудобным. А охранники, обходившие лагерь, тоже были далеко. Что ж… Пусть все будет, как будет, – решил Диего и направился к бараку.
Вскоре туда заглянул охранник, обменялся несколькими словами с Абьесто и вышел вместе с ним.
«Ну вот, началось, – решил Диего. – Теперь пятнадцатью ударами не отделаюсь».
Но Абьесто вернулся примерно через час и ничего не сказал. Ночь вообще прошла на редкость спокойно, вот только Диего никак не мог уснуть. А в это время в кабинете начальника лагеря шёл следующий разговор:
– Послушайте, убийство сотрудника лагеря – это смертная казнь или сто ударов, что тоже смерть. А Эль Драко должен остаться в живых. Убивать его нельзя.
– Но как мы объясним смерть Фероза, Мальвадо?
– Очень просто: несчастный случай. Скажем, что его завалило камнями, а зачем он туда сунулся – его дело.
– Но нам отвечать за него перед…
– Перед кем? Перед министром или перед советником? За взрослого человека мы не ответчики. Да и думаю, не так уж он нужен Блаю, иначе бы оставил его работать в Кастель Милагро.
Груэсо стукнул кулаком по столу.
– Проклятый упрямый мальчишка! Моя бы воля…
– Но он нужен властям больше, чем Фероз.
Так и получилось, что утренняя поверка прошла без особых событий, ведь сообщать о «несчастном случае» с Ферозом заключенным никто не стал. Позавтракав, все, как обычно, отправились в шахту.
***
Диего взмахивал киркой и вновь ударял ею по камню. Снова и снова. Движения, отработанные до автоматизма, не мешали думать и размышлять. И даже не отвлекали от мелодии, рождающейся в сознании. Восемь тактов и пауза. Вверх – вниз, вверх-вниз, и только каменная крошка летит во все стороны. А руки уже не так затекают к концу рабочей смены как раньше. Восемь тактов – пауза – восемь тактов…
Внезапно кто-то со всего размаха налетел на него, кирку вырвало из рук, острый край полоснул по ладони. Диего едва не потерял сознание, проехавшись спиной по стене. Но тут же вскочил на ноги, вскинув кулаки в защитной позиции. Кто бы ни была эта сволочь, он не позволит…
– Простите меня, – проскрипел хриплый гортанный голос. Маленький уродливый человечек неловко поднялся на ноги в нескольких шагах от него, скривил лицо в подобии жалкой улыбки. – Кажется, вы поранились. Я сожалею.
– Не стоит. Просто царапина, – выдохнул Эль Драко и сжал левую ладонь. Глубокий порез рассёк руку, и кровь уже закапала рабочую робу.
– Что тут произошло? – оба невольно вздрогнули, услышав повелительный голос. Быстрым шагом к ним приближался Абьесто. – Номер 1855! Номер 2957!
Диего стиснул зубы и выпрямился. Карлик рядом с ним тоже вытянулся в струнку. Абьесто смерил обоих пронзительным взглядом, увидел кровь и шагнул к Эль Драко.
– Что с рукой?
– Ничего.
– Я спросил: Что. У. Тебя. С рукой! – повысил голос Абьесто.
– Случайно поранился, – сквозь зубы выплюнул Диего.
– Немедленно отправляйся в лазарет.
Диего мигнул. Он не ослышался?
– Что?.. – Эль Драко уставился на старосту своего барака с выражением полного непонимания на лице.
– Ты ещё и оглох, что ли?! Убирайся в лазарет! Немедленно! – рявкнул Абьесто и добавил: – Не хватало ещё того, чтобы ты здесь загнулся от заражения крови. Похоже, что ты себе ещё и мозги тут отшиб. Кирку оставь.
Диего аккуратно положил инструмент на землю, повернулся и на деревянных ногах направился к выходу из шахты. Что произошло? Мир перевернулся?
Он прошёл мимо охранников и по пустому лагерю добрался до дома Санадора. Рабочая смена должна была закончиться только через три часа. Ни заключённых, ни надсмотрщиков сейчас на территории лагеря не было.
– Диего, наконец! – воскликнул Фидель с невероятным облегчением, как только Эль Драко переступил порог лазарета. – Давай руку, я обработаю рану.
– Фидель, объясни… – начал бард, но не договорил: – Антонио, кто посмел! – кинулся он к другу.
Тот сидел на табурете у стола с перекошенной физиономией и растерянно улыбался. Левый глаз совершенно заплыл, скула прибрела насыщенный лилово-фиолетовый оттенок, на подбородке красовалась здоровенная блямба.
– Не волнуйся, Диего, всё нормально, – прошамкал тот. Похоже, что и нескольких зубов его друг не досчитался.
– Не дёргайся, Диего, я должен обработать твой порез, а то, в самом деле, как бы заражения не было. В рану попали кусочки породы, – Санадор потянул его за руку.
– Фидель, я жду объяснений!
– Ты их получишь. Но чуть позже. Терпение, мой друг, – проговорил мягко доктор и плеснул антисептиком на ладонь барда. Эль Драко зашипел. – Подожди, я должен забинтовать. И ещё я хочу посмотреть твою голову…
– Фи-дель, – с расстановкой произнёс Диего.
Однако Санадор не успел ответить на его невысказанный вопрос. Дверь распахнулась, и на пороге возник его обидчик – карлик. Обвёл комнату цепким взглядом, накинул на дверь крючок, в одно мгновение оказался у окна, захлопнул ставни и удовлетворённо кивнул:
– Я вижу, все собрались. Доктор, мальчик готов?
– Насколько это возможно в его состоянии, да.
– Можно уходить.
– Кто вы такой? Я требую объяснений! – Диего начал закипать.
– Объяснения вы, маэстро, получите на той стороне. Наше время вышло. – Агриппа сдвинул брови и, повернулся к Антонио: – У Эль Драко повреждена рука, простите, маэстро, я был небрежен, – бросил гном через плечо и продолжал, не дав барду даже рта раскрыть, – поэтому ваша задача будет вместе с доктором транспортировать Хоакина Боско. Это вам, маэстро, – Агриппа сунул руку в карман и вытащил какой–то странный продолговатый предмет. Повернул рукоять – в глаза ударил яркий луч. – Это фонарь Вы будете идти впереди и освещать путь.
– Магический фонарь?
– Ммм… да, магический фонарь. Вы до сих пор здесь? – резко обернулся он к Антонио и Санадору.
Молодой бард, не задавая лишних вопросов, проворно вскочил на ноги и кинулся следом за Фиделем в соседнее помещение, где стояла кровать Хоакина. Ещё через пару минут они появились, таща мальчика заподруки. Хоакин выглядел ужасно. Хотя синяки практически сошли с его лица, но потухший взгляд и пергаментная бледность заставили сердце Эль Драко болезненно сжаться. Агриппа в это время, не теряя времени и не проронив ни слова, обшаривал пол, словно охотничий пёс, вынюхивая добычу.
– Ага! – воскликнул он. Вытащил из кармана нож и, пошарив по полу, сунул лезвие в невидимую щель. Напрягся, крякнул и вдруг отвалил тяжёлую квадратную крышку. Открылся тёмный проход, из которого пахнуло сыростью.
– Путь открыт, – махнул он рукой и скомандовал: – Сначала вы, маэстро Эль Драко, затем вы, молодой человек, и мальчик Боско. Страхуйте его. Вы замыкающий, дон Фидель.
– Но… Агриппа, я не собираюсь уходить. Моё место здесь, – начал было Санадор.
– Ваше место рядом с вашими пациентами! – резко оборвал его гном. – Это приказ! – и добавил чуть мягче, – Сопротивление не собирается отдавать вас на заклание, доктор.
– А вы, Агриппа?
– Я… должен прикрыть вас и замести следы. Не медлите!
– И всё-таки… – начал было Диего, но гном вновь резко оборвал его:
– Я, кажется, уже говорил вам, маэстро, все объяснения вы получите на той стороне! Времени нет. Спускайтесь в тоннель. В нём нет ответвлений, но, учитывая ваше истощённое состояние, я уж не говорю о Боско, полагаю, что вы проведёте в нём много времени, вероятно, около суток. Воду экономьте. И… обо мне не беспокойтесь.
Диего шагнул к гному и крепко стиснул широкую мозолистую ладонь:
– Спасибо, Агриппа. Надеюсь, у нас ещё будет время познакомиться ближе.
– Надеюсь, так и будет, маэстро. Идите.
Диего первым нырнул в черноту. Антонио поправил на боку торбу с флягой воды и хлебом и ухнул следом. Санадор осторожно спустил ему на руки Хоакина и наклонился над проёмом. Оглянулся в последний раз:
– До встречи, Агриппа! И спасибо вам за них.
– Не за что, дон Фидель. Прощайте.
А в следующую секунду их охватил полная тьма – гном опустил крышку люка. В тесном, два на три локтя в ширину и высоту туннеле, было тесно и сыро. А ещё откуда-то издали тянуло свежестью. Диего постарался поудобнее перехватить магический фонарь, и повернул его рукоять. Широкий луч света разорвал темноту.
– Ну что, двинули?
– Вперёд!
Глава написана Tabiti при участии Lake62
19.
Диего, пригибаясь, шёл по туннелю. Шея немного затекла — потолок был очень низкий, наверно, с его рост, четыре с половиной локтя. Он невольно качнул головой и почувствовал, как его слегка отросшие волосы касаются потолка. Да, туннель, конечно, строили гномы, им тут было просторнее, чем людям. И строили на совесть. Фонарь освещал гладкие, ровные стены, хорошо вытесанный пол, ровный потолок. Гномы всегда были прекрасными мастерами и уж под землей работали гораздо увереннее, чем люди. Однако с властями после многочисленных переворотов сотрудничали неохотно. Не зря ведь в лагерях заключенных заставляли работать в шахтах — гномы предпочитали вести дела с другими странами. Хотя и в Мистралии их оставалось ещё немало. Но по Агриппе видно, на чьей они стороне.
читать дальшеНо как же здесь всё же тихо. Для Диего, с его острым слухом, мир всегда звучал громче, чем для других. Тишина для других была полна звуками для него. И эти звуки сливались в единую мелодию, которая никогда не оставляла его. Здесь же эта мелодия была очень тихой. Он слышал шаги товарищей за спиной, их дыхание, но это и всё. Вдруг где-то далеко закапала вода, капля за каплей. Да, наверно, в этом туннеле гномьи мастера давно уже не бывали. Хотя Агриппа, конечно, всё осмотрел перед тем, как устроить побег.
— Привал, — скомандовал позади Фидель Санадор. Диего остановился, посветил фонарём назад и немного в сторону, чтобы не ослепить друзей.
Антонио и Фидель усадили у стенки Хоакина. Доктор взял из рук Антонио флягу с водой и стал осторожно поить мальчика. Тот глотнул.
— Здесь так свежо, просто удивительно, — заметил Антонио тем временем.
— Это гномы, — пожал плечами Диего.
— Да, гномы, они умеют, — вдруг раздался голос Хоакина. — У них хорошая вентиляция, я знаю.
Фидель замер с флягой в руке. Антонио вздрогнул. Диего же почувствовал, как у него упала с плеч не просто гора, а вся земля, нависавшая над ними.
Но первым опомнился доктор.
— А ты хорошо знаком с гномами? — поддержал он разговор, как будто ничего особенного не произошло.
— Да, они мне кое-что показали. Я опыты делал, мне сплав один был нужен. Искал… — мальчик запнулся, замолчал.
— Так тебе гномы помогли этот сплав достать? — спросил Диего и увидел, как Фидель одобрительно кивнул.
— Да, познакомился с одним гномом, он меня даже в гости позвал. Они там и объяснили, как у них всё устроено.
— Ты молодец, гномы мало кого к себе приглашают, — добавил Антонио.
— Им опыты мои понравились, а вот властям – нет. Решили, что я против них что-то замышляю… — И мальчик снова замолчал, блеск в его глазах угас.
— Вот гномы нам и помогли, — бодро заявил доктор. — Мы убежали.
— Я понял.
— Уедем из страны, поступишь в университет, — вмешался Диего. Он не помнил себя от радости, что Хоакин пришёл в себя.
— Нет, я воевать буду! — глаза Хоакина вновь сверкнули.
— Когда окрепнешь, всё решишь. — Пусть мальчик говорит что хочет, лишь бы не замолчал снова. — А пока тебе надо поесть.
Хоакин не возражал. Подкрепились и остальные беглецы и в приподнятом настроении двинулись дальше.
Агриппа был прав: туннель вёл прямо, без ответвлений, заблудиться было невозможно. Ещё два раза они останавливались, и снова делили между собой еду и хлеб. Запасов уже почти не оставалось, когда Диего осознал, что ставшая уже привычной тихая мелодия подземелья стала меняться. Он замедлил шаги.
— Слышите?
— Кажется, нет, нет, — раздались голоса. Диего невольно улыбнулся. «Кажется» произнес Антонио. Его слух был не таким острым, как у Эль Драко, но это был слух музыканта. «Как же я соскучился по гитаре!» — пришла внезапная мысль.
Друзья остановились. Диего снова прислушался.
— Да, похоже, мы скоро выберемся.
— Дай-ка я пройду вперёд, — внезапно сказал Антонио.
— Нет, идти придётся мне, — ухмыльнулся Диего. — Я всё равно раньше тебя всё услышу. И зашагал туда, откуда всё сильнее слышались звуки ветра, шелеста листвы, звуки свободы.
Путь постепенно шёл вверх. И через четверть часа ход вдруг упёрся в прочную дверь. Впрочем, она была приоткрыта, и сквозь щель пробивался дневной свет. Так вот почему всё так хорошо было слышно. Значит, их ждут. Но кто? Друзья, которых предупредил Агриппа? Или враги, которые могли добраться до них?
Диего загасил фонарь. Беглецы замерли, настороженно глядя на дверь. Теперь уже все ясно услышали шаги. Дверь скрипнула и стала медленно открываться. Ну что же, теперь обратного хода нет.
В подземелье вступил человек, прекрасно знакомый Диего.
— Дон Рауль?
— Меня зовут Амарго. Идёмте скорее, маэстро.
— Я не один.
— Вижу. Поторопитесь.
Беглецы один за другим выбрались на волю. Перед ними шумел ещё зелёной листвой осенний мистралийский лес. Впрочем, здесь мало какие деревья сбрасывают листву, это же не Поморье. Диего глубоко вздохнул. Песня сама просилась наружу, но надо было сдерживать себя.
— Привет, Диего! — внезапно услышал он.
— Хорхе! — удивился тот. — И ты здесь?
В школе они сидели с Хорхе за одной партой, а потом, уже в эмиграции, виделись несколько раз, когда Диего приезжал в Ортан на гастроли. Хорхе всё носился с проектом снабдить жилые дома в ортанской столице горячей водой.
— Да, вернулся пару лун назад и едва успел уйти от ареста.
— А теперь вместе с нами?
— Лучше бы с вами, да упёрся, как баран, — проворчал новоявленный Амарго. — Он прекрасный инженер, что ему в горах делать? Алхимики нам за границей нужны, а не в полевых отрядах!
Диего почувствовал, как подошедший Фидель как-то странно хмыкнул и тут же замолчал. Амарго тоже замолчал и внимательно посмотрел на доктора. Ясно, что эти двое друг друга узнали. Но ничего не сказали. Конечно, надо было соблюдать конспирацию.
Диего огляделся. Кроме Хорхе и Амарго, к ним подошли два вооружённых арбалетами парня, и явно ещё один или два прятались за деревьями.
— Маскируйте вход, — бросил Амарго, и его подчинённые стали высаживать прямо перед дверью заранее припасённую сосенку.
— А как же?... — начал было Диего, но Амарго прервал его:
— Он выберется другой дорогой. Идёмте!
Их убежище выросло перед ними внезапно. Они подошли к небольшому холму, и вдруг оказалось, что это хорошо замаскированный дом, окружённый живой изгородью. Охранники тоже появились внезапно. Диего невольно вздрогнул. Нет, это не лагерь, это свобода, это защита.
Во дворе под навесом стояла пара лошадей, а рядом — небольшой фургон.
— Располагайтесь, отдыхайте, завтра поедем дальше.
Когда беглецы уже сидели за столом в довольно просторной комнате и наслаждались сытным обедом, Диего спросил:
— А как же через этот ход никто раньше не бежал? Фидель, ты не знал про него?
— Нет, Агриппа преподнёс мне сюрприз, признаюсь. Он мало рассказывал. Но у нас говорили, что на месте лагеря когда-то были шахты, где трудились гномы одного из кланов. А потом гномы оттуда ушли, тщательно замуровав все выходы.
— Получается, что не все, — хмыкнул Диего. — Хорхе, а ты куда?
— Я сейчас, — таинственно улыбнулся тот и вышел из комнаты, а когда пару минут спустя вернулся, в руках у него была гитара.
— Ты извини, она плохо настроена, у нас в отряде на ней все подряд играют.
Диего молча принял у него из рук инструмент. Коснулся струн. Гитара была, действительно, старенькая и расстроенная. Но это было совершенно не важно. Он подтянул одну струну, другую, прислушался, снова пробежался по струнам… Вот так, так лучше, так совсем хорошо. Сейчас…
Как же давно он не держал в руках гитару, не обнимал женщину… Перед глазами вдруг встала Патриция, какой он её видел за день до своего ареста. Волна чёрных волос, окутавшая идеальную фигуру, смуглая гладкая кожа, глубокие тёмные глаза.
И под пальцами почти непроизвольно возникла мелодия той песни, которую он не раз исполнял в городах континента, песни, которую, однако, он сочинил задолго до встречи с Патрицией.
— Любовь небесная, — сказал Санадор негромко.
— Диего, ты споёшь? — а это уже Хоакин.
— А никто не услышит? — Антонио осторожничает.
— Здесь звукоизоляция. Магическая, — а это уже Амарго. Интересно, где они здесь мага-то нашли?
Диего поднял голову.
И в маленьком доме в глухом лесу зазвучала песня.
Когда он закончил петь и услышал аплодисменты, то на миг ему показалось, что не было никакого ареста, никакого лагеря, что он просто спел в кругу друзей, и завтра у него концерт…
Он обвёл глазами окружающих и улыбнулся.
— Диего, ты непременно должен дать концерт в Эгине, — сказал Хорхе.
— Мы едем в Эгину?
— Да, уже всё договорено. А мы вас проводим и обратно.
— В Зелёные горы? А почему мы не с вами и через границу в Ортан? Хотя… — и Диего глянул на Хоакина, который явно ещё не набрался сил для дальнего похода.
— Потому что до гор больше десяти дней добираться, а до побережья — пять,— проворчал Амарго. И через горы большой толпой идти опасно. Думаешь, вас таких только пятеро?
— Четверо! — вскинулся Хорхе. Я с вами в горы вернусь, воевать!
— Ты полезнее в Ортане, — твёрдо сказал Амарго. — Я и так жалею, что разрешил тебе отправиться сюда. Хотя из арбалета ты стреляешь неплохо.
— А запасного арбалета у вас нет? Или пистолета? — Диего вспомнил, как отец учил его стрелять, и вдруг ему захотелось почувствовать в руках арбалет, почти как гитару.
— Нет, ещё не хватало тебе самого себя охранять, — буркнул Амарго.
— Может быть, и ножей нет? — съязвил Диего.
— Ножи есть.
И Амарго полез в ящик, стоящий рядом со столом. Диего, доктор и Антонио получили личное оружие.
— А мне? — с обидой спросил Хоакин.
Доктор Санадор внимательно посмотрел на мальчика и одобрительно кивнул.
— Тебя тоже без ножа не оставят, верно, дон Амарго?
— Товарищ Амарго, — поправил тот и вручил Хоакину нож. Тот как-то даже приосанился. Да, мальчик явно пришёл в себя. И собирается жить. Действительно, как же мистралийцу без ножа!
Диего примерился к своему оружию. Как и всякого мистралийского мальчика, его учили драться на ножах. Правда, отец был в этом не так силён, как в стрельбе, и нанял хорошего мастера. Тот говорил, что его ученик имеет врождённый дар в метании всяких предметов. Диего надеялся, что не разучился это делать.
Он поймал взгляд Хорхе.
— Хочешь посоревноваться? — подмигнул тот.
— Давай!
— Стойте! — скомандовал Амарго. — Нечего лишний раз выходить. К тому же уже темнеет. — И тут же проворчал: — Завтра с утра перед отъездом посоревнуетесь.
Диего недовольно кивнул. Он хотел было сказать, что в темноте видит лучше многих, но подумал, что пользоваться подобным преимуществом нечестно. Снова взялся за гитару, и настроение сразу же поднялось. Теперь всё будет хорошо, просто не может быть по-другому.
Утром он проснулся от какого-то шороха.
— Хоакин?
— Я тут мел нашёл, — шёпотом произнёс мальчик.
— Мел? А зачем?
— Мишени рисовать. Я тоже хочу попробовать.
— Это ты здорово придумал, — Диего обрадовался не столько предстоящему развлечению, сколько настроению Хоакина.
После завтрака все вышли во двор, где Хоакин уже успел нарисовать мишени на деревьях.
— Кто первый?
— Я, — внезапно сказал Амарго и без разговоров метнул два ножа в обе мишени. А потом выдернул их, отвернулся и пошёл вдоль дома, проверяя посты и внимательно наблюдая за лесом.
— В центр! — объявил Хоакин, с восхищением посмотрев вслед командиру отряда.
Мальчик взялся за нож, размахнулся и… мимо!
— Я ещё раз! — он снова прицелился, и нож вонзился рядом с серединой мишени.
— Молодец, — ободряюще кивнул Диего. — Теперь я.
Он снова, как и вчера, примерил нож на ладони, метнул…
— В середину! — воскликнул Хоакин.
Диего подобрал нож и метнул во вторую мишень. Снова в яблочко.
Не подкачал и Хорхе. Один раз он попал в центр мишени, другой раз — рядом.
— Прекрасные броски! — одобрил Санадор.
— А ты, Фидель?
Тот усмехнулся и достал нож. Ловкий бросок — и нож вонзился в середину мишени.
— Рука врача должна быть твёрдой, а глаз — острым, — спокойно заявил он и слегка улыбнулся.
— Как и рука музыканта, — с некоторым вызовом заявил Антонио и тоже сделал бросок. Нож вонзился буквально на полпальца от центра мишени.
— Так, собираемся! — раздался позади голос Амарго. Рядом с ним стоял Агриппа, внимательно рассматривая всю компанию.
— Вижу, что все вооружены и готовы к возможным неприятностям.
— Нас ищут, — понимающе кивнул Фидель.
— Да, доктор. Но пока что мне удалось направить их в другую сторону. В лагере решили, что вы отправились в Зелёные горы, а не на побережье. Но следует поторопиться, они могут добраться и туда.
— Благодарю, — отозвался Амарго. — Ну, в путь!
Первые два дня прошли спокойно. Особенно когда они выбрались на тракт, где подобные фургоны встречались.
— А здесь оживлённо, — заметил Фидель, глядя в небольшое окошко. — Почти как раньше.
— Вот именно что почти, — невесело сказал Агриппа. — Раньше по этой дороге везли товары от гномов, сейчас нередко — из лагерей. Но и купеческие повозки с зерном, конечно, встречаются.
— А что вон в том фургоне, металлическом, круглом? — заинтересовался вдруг Антонио.
— Нефть, — на этот раз отозвался Амарго и нахмурился.
— Нефть? Это из которой масло добывают и керосин для ламп делают?
— Да из неё не только керосин можно делать. Что-то слишком много нефти сейчас закупают. Не нравится мне это. Хотя и интересно. Очень интересно.
— Думаю, нас ожидают большие перемены, — сказал Агриппа. — Люди пытаются заменить гномов. Не знаю, что из этого выйдет.
— Люди на многое способны, — усмехнулся Амарго, и они с гномом понимающе переглянулись.
Назавтра они свернули на более узкую дорогу.
— Лучше всё же не рисковать и не ехать прямо в столицу. Мы должны остановиться немного южнее, — объяснил он.
До побережья оставался день пути, когда выяснилось, что риск всё-таки был.
Дорога была почти пустынна, когда навстречу выехал вооружённый отряд из десятка человек. Вот они остановили едущий впереди фургон и стали проверять документы.
— Поворачиваем? — спросил Санадор. — Или разбегаемся?
— Поздно, — мрачно отозвался Амарго. — Они сразу поймут, что мы те, кого они ищут. Нас слишком хорошо видно. А так могут документы сработать. Если нет — придётся драться.
— Беглецам надо так или иначе уходить, а мы прикроем, — заявил Хорхе.
— По кустам прятаться не буду, — отозвался Диего.
Тем временем фургон впереди тронулся, а всадники направились прямо к ним.
Пришлось остановиться и выйти. К ним подошли двое. Командир отряда и… Абьесто!
Их глаза на мгновение встретились.
— Это они, командор.
— Брать живым!
То, что началось следом, Диего потом вспоминал по кусочкам.
Вот он бросает нож в лицо старшего по бараку, а вот Амарго молча прыгает на командира отряда. Рядом кто-то вскрикивает. Хорхе!
Стражники укрылись в кустах и бьют из арбалетов.
«Что же они приказ не выполняют? Велено же брать живыми! Нет, живым! Значит, только меня? Меня одного?»
Диего прыгнул вперёд, заслоняя собой товарищей.
— Назад! — проорал Амарго.
— Тихо! — крикнул он в ответ и прислушался. Шорох перезаряжаемого арбалета. Он вырвал нож у растерявшегося на миг Антонио и метнул прямо на звук. Из кустов послышался вскрик.
Попал!
Он обернулся и увидел, как Санадор прямо на дороге перетягивает Хорхе раненое плечо, а рядом валяется арбалет.
Диего почти неосознанно подобрал оружие, которое удобно и легко легло ему в руки.
— Где болты?
— Здесь! — Хорхе повернулся, почти выворачиваясь из рук Фиделя, и показал сумку на боку.
— Не шевелись! — рявкнул доктор неузнаваемым голосом.
Диего открыл сумку, вытащил болт, прицелился. И высунувшийся на свою голову стражник свалился замертво.
Вдруг всё закончилось. За эти минуты бойцы с Зелёных гор тоже даром времени не теряли. Амарго молча добил последнего противника и кивнул своим ребятам. Те быстро оттащили убитых подальше от дороги.
Диего же бросился к Хорхе.
— Ты как?
— Жить буду, — через силу улыбнулся тот.
— Да, ранение сквозное, лёгкое, повезло. Но полечиться придётся, — добавил Санадор.
Подошёл Амарго, и когда только успел!
— Поедешь в Эгину долечиваться.
— Да с такими ранами в строй быстро возвращаются!
— Препираться с командиром? Нет, бойца из тебя не выйдет. Выполняй приказ!
— Слушаюсь, — морщась, пробурчал Хорхе.
На другой день после этой стычки Диего первым услышал шум моря. В голове у него сразу же заиграла музыка. Записать бы… Жаль, бумаги нет. Но ничего, это всё поправимо. Он запомнит.
— Мы уже скоро будем на месте? Море близко.
— Скоро, сегодня должны добраться, — кивнул Амарго.
Людей на дороге прибавилось. Вскоре лес закончился, и перед ними открылась морская гладь. По правую руку, совсем, казалось, недалеко, виднелись столичные предместья. «Ведь там, в городе, Патриция!» — внезапно подумал он. Тоскует ли она по нему, ждёт ли? Его бросило в жар — так захотелось её увидеть, обнять. Может быть, он успеет к ней, может быть, уговорит уехать вместе?
Фургон остановился у небольшой уединённой усадьбы. Оглядевшись, Диего увидел скрывающуюся за прибрежными скалами бухту.
Амарго и Агриппа выглядели недовольными.
— Корабля ещё нет. Придётся ждать, — сказал командир отряда. — Вылезайте и быстро в дом!
А затем тихо добавил:
— Агриппа, жду вас сегодня с новостями.
Тот кивнул.
Проходя через сад, Диего услышал скрип колёс — их фургон тронулся.
Хозяин, вышедший им навстречу, был деловым и собранным.
— Приветствую вас, товарищ Амарго.
— Добрый день, дон Луис. Когда корабль?
— Сегодня прилетел почтовый голубь. Корабль будет через два дня. Прошу вас, господа, проходите.
Гости оказались в обширной гостиной-библиотеке, одну из стен которой занимали книжные полки. Хозяин нажал на какой-то неприметный рычаг, и они поехали в сторону, открывая длинный коридор, куда выходили двери четырёх комнат. Коридор оказался пуст, но за дверями явно были люди — Диего хорошо слышал их дыхание, слышал даже, как они замерли настороженно.
— Вот ваша комната, — нарочито громко сказал хозяин. Ясно, успокаивает остальных беженцев. За соседней дверью кто-то облегчённо вздохнул.
В комнате сидели пятеро парней, один из которых явно узнал Диего.
— Маэстро! Так вы сбежали от них! — и поспешил пояснить: — Меня зовут Альберто, я был на вашем последнем концерте.
— Рад познакомиться, — Диего пожал ему руку. — Вы, я вижу, алхимик, Луч у вас сильный.
— Со мной можно и на «ты», — немного смутился Альберто. — Да, они хотели заставить меня на них работать. А как вы увидели Луч?
— Я могу видеть, есть Сила, — улыбнулся Диего. — И со мной тоже можно на «ты», даже нужно.
— Прошу всех к столу, — объявил Луис.
За обедом, за длинным столом, собрались все беженцы. Диего, кроме своих товарищей, насчитал человек двадцать, в том числе четверых детей, жавшихся к своим матерям.
— Прошу извинить за тесноту, — церемонно объявил дон Луис. — Но через два дня вы все будете на борту и вскоре прибудете в Гелиополис.
— А вы? — осведомился Санадор.
— Я остаюсь здесь, — спокойно пожал плечами хозяин.
Острый слух Диего различил, что кто-то приближается к дому.
— Кто-то идёт, — настороженно сказал он.
Амарго выглянул в окно.
— Это Агриппа, — и быстро вышел. Вернулся он крайне недовольным.
— Я должен вас оставить. С вами будут трое моих бойцов, остальных забираю с собой. Всех прошу быть крайне осторожными и не покидать убежища до прихода корабля.
Потом поманил Диего за собой, закрыл за ними дверь и резко произнёс:
— Маэстро, к вам это относится в первую очередь. Вас слишком хорошо знают.
Диего кивнул, а сам легкомысленно подумал: «Ночью не узнают, лишь бы Агриппа ни о чём не догадался».
Несколько часов Диего с товарищами просидели в комнате. Было, действительно, тесновато и душновато, но, конечно, не так, как в бараке. Главное — они уже почти на свободе и скоро покинут страну. Но Патриция! Как же она? Желание увидеть её стало почти нестерпимым.
Когда стемнело, он решился. Дверь в гостиную была не заперта, а из соседней комнаты слышались голоса Агриппы и дона Луиса. Диего проскользнул мимо, выглянул во двор. За забором слышались шаги — это бойцы товарища Амарго охраняли их убежище.
Диего просто дождался, пока они завернут за угол, и, недолго думая, перемахнул через невысокий забор.
«Вернусь сюда завтра с Патрицей, и пусть Агриппа говорит, что хочет», — подумал он и решительно направился к городу. Осенью темнеет рано, так что ворота были ещё открыты, и довольно много людей спешили войти в столицу. Документы явно никто не проверял, ну и хорошо. Наверное, слух о гибели целого отряда, отправившегося на поиски беглецов, ещё не успел дойти до Арборино. Ребята Амарго хорошо всех спрятали.
Направляясь к Патриции, Диего вдруг подумал: «А если она переехала? Или просто где-то на вечеринке»? — но тут же решил, что всё равно её отыщет.
Постучав в дверь и услышав знакомый голос, он облегчённо вздохнул и негромко произнёс:
— Это я, Патриция, открой.
Дверь открылась, и девушка замерла на пороге, но в следующее мгновение уже повисла у него на шее, а затем потащила в комнаты.
—Ты сбежал? Я так скучала по тебе! Подожди, ты же наверно, голоден? Так исхудал… Погоди, я сейчас…
Диего, по правде говоря, голоден не был. Он истосковался по Патриции, по её телу, рукам, поцелуям. Но не отказываться же, когда девушка искренне хочет о нём позаботиться.
Они сидели за столом, Патриция подкладывала ему на тарелку всякие вкусности, подливала и подливала вино, заглядывая в глаза.
— Что же ты перенёс, милый? — на её ресницах показались слёзы. — Мы все так переживали за тебя, но ничего не могли сделать. Я даже хотела пойти пожаловаться в министерство, но меня отговорили.
Диего вздрогнул, представив Патрицию в лагере.
— Правильно отговорили! Этого только не хватало. Поедешь со мной?
Она, казалось, задумалась. Потом покачала головой.
— Нет, милый, здесь мне ничего не угрожает. Не бойся за меня.
Потянулась к нему, села на колени, обняла. Он прижал её к себе, чувствуя нахлынувшее желание. И забыл обо всём.
Поздно ночью, засыпая в объятиях Патриции, Диего чувствовал себя таким счастливым, как никогда раньше.
А на рассвете его разбудил сильный пинок ботинком под рёбра.
– А ну, поднимайся!
Ещё не успев ничего понять, грубо вырванный из сна, он распахнул глаза. В ту же секунду его вздёрнули на ноги и заломили за спину руки.
Тайная полиция?! Не может быть!
Окончательно проснувшись, он быстро обвёл взглядом комнату.
– Патриция?..
– Я здесь, милый, – мурлыкнул сзади чарующий женский голос.
Диего обернулся и встретился глазами с той, которую ещё совсем недавно держал в объятиях. Как раз перед тем, как заснуть. А она обнимала и целовала его...
Теперь же он стоял посреди комнаты с заломленными за спину руками, в окружении полицейских, а она, удобно расположившись в мягком кресле возле туалетного столика, считала золотые монеты.
– Патриция... – тихо повторил он, уже всё поняв, но отказываясь верить.
– Да, любимый? – с издёвкой откликнулась она, не прерывая своего приятного и увлекательного занятия.
– Как ты могла?..
Она небрежно дёрнула плечом:
– Легко!
– Легко? – потрясённо повторил Диего, как-то разом обвиснув в крепких руках полицейских, которые гнусно ухмылялись, слушая их диалог.
– Конечно, – Патриция пренебрежительно скривила пухлые губки. – Ты же беглый государственный преступник! Я получила за тебя пятьдесят золотых. И получу ещё по десять за каждого, кого ты сдашь на допросе. А это будет вполне приличная сумма, не находишь?
– Уверена? – уже почти спокойно проговорил молодой бард, и только боги знали, как далось ему это спокойствие.
– Ещё бы, – презрительно фыркнула Патриция. – В Кастель Милагро и мёртвый заговорит, не то, что ты!
Кастель Милагро… Значит, снова Блай. И теперь уж точно так легко не отделаться. Небо, за что?..
– Ну всё, довольно, – нетерпеливо оборвал их разговор командир патруля. – Отпустите его, пусть оденется.
Едва Диего натянул брошенные ночью на стул штаны и рубашку, как его снова крепко взяли под локти и толкнули к двери:
– Давай, шагай!
Он споткнулся, неуклюже дёрнувшись в руках полицейских, и услышал за спиной жестокий смех предавшей его возлюбленной, который больно резанул его по сердцу. Обернувшись, он посмотрел ей в глаза:
– Мы с тобой ещё встретимся, Патриция.
– Сомневаюсь, – всё ещё смеясь, ответила она и начала складывать золотые монеты в шкатулку. – Всё-таки, не зря я с тобой связалась, хоть что-то поимела. Правда, я рассчитывала на большее, гораздо большее. Очень жаль, что ты оказался круглым дураком. А ведь мог бы...
– Не мог, – резко перебил он. – Но тебе этого никогда не понять.
Она равнодушно пожала плечами и опять зазвенела монетами.
Уже на пороге Диего снова обернулся и повторил:
– Я вернусь, Патриция. Слышишь? Я вернусь!
– Буду ждать, – насмешливо улыбнулась она, и дверь захлопнулась.
@темы: @О_Панкеева, @фанфики
-
-
03.06.2014 в 23:17Доктор и Диего в своём репертуаре. ГНом заинтриговал. Вывезти даже против воли.. ха, поменять одну неволю на другую? Ради политики Амарго выкрадет и на свою цепь посадит?
-
-
03.06.2014 в 23:20-
-
03.06.2014 в 23:28